Освободитель

На строительстве этих самых подводных секретных переправ я встретил своего друга Юрку Соловьева, который окончил училище годом раньше меня.

– Юрка, ты ли это?

– Витька, прохвост, здравствуй!

– Как жизнь? Куда тебя черти занесли?

– Черти занесли в Белоруссию в 7-ю гвардейскую танковую армию. А жизнь – как генеральский погон.

– Это еще как?

– Углы да зигзаги и ни одного просвета.

– До каких высот дослужился?

– Командир батальона! А Сашку Старкова помнишь?

– Как не помнить!

– Он у меня начальник штаба. По выпуску мы оба роты получили: нехватка офицеров. А теперь из-за этого балета вообще всех офицеров забрали. Во всем батальоне нас двое осталось офицеров. Я командую, а Сашка штабом правит. Рядовой Абдухмаев!

– Я, товарищ лейтенант!

– Начальника штаба батальона ко мне.

– Есть!

– А ты, Витя, до каких высот дослужился?

– Наводчик орудия в танке! – четко представился я.

Мы расхохотались. Чисто чеховская ситуация. Только оба мы тонкие. Опять же не скажешь, кому лучше: кто на должности подполковника сидит, батальоном командует, или тот, кто на должности младшего сержанта ручки орудийные крутит. У него сотни людей в подчинении, ответственность громадная. А у меня никакой ответственности. А получаем мы одинаково: оба лейтенанты. Прибежал Сашка Старков. Мы обнялись.

– Ну что, командир, – Сашка флягу достает, – пригласим орудийного наводчика? Он как раз третий.

– Разливай!

Выпили. Еще выпили. Выпили за мои первые офицерские звезды. Выпили за наши будущие звезды. Выпили за их батальон. Потом за мою новейшую 125-мм пушку и за новый танк «Т-64». Счастья ему пожелали. Потом просто так выпили.

– Как же вы, братцы, с батальоном справляетесь? Эту банду в руках не удержишь, когда и все офицеры на местах. Как же вы вдвоем-то?

Они переглядываются хитро. Смеются.

– А никак мы порядок не поддерживаем. За нас троечка работает.

– Неужто?

– Точно. Как всех офицеров прибрали, кого к арабам, кого в «балет», кого на урожай, так в дивизиях полевые трибуналы ввели. Что ни неделя, одного минимум Ахамбека трибуналом судят, в дисбат ссылают. Ты только на них полюбуйся…

Действительно, солдаты работали. Не то чтобы упорно, но работали, пока командиры на песчаном бережку в ивняке Ивашку Хмельницкого через горлышко потягивали.

– Ты, Витя, к нам заглядывай. У нас запасы неистощимые.

– И не зазнавайся, наводчик, кончится «балет», и тебя на роту поставят. Хлебнешь тогда командирского лиха.

Слухи по лагерю идут невероятные. Победные. Израиль пал! А приемника ни у кого не было. Вечером маленький шепелявый приемник у пехотных офицеров обнаружили. Мы к ним всей гурьбой. У пехоты веселье. После утомительного дня тренировок они уже перышки почистили. Уже и выпили немного. Песни у них старинные лихие звенят:

Эх, яблочко, куда ты котишься?
В ГубЧК попадешь – не воротишься…

И сотня глоток в припев:

Эх яблочко оловянныя, –
Советская власть – окоянныя.

– И не боитесь?

Глаза у пехотного офицерика добрые, масляные, с лукавыми чертиками.

– А у нас художественная самодеятельность, пьесу про проклятых махновцев, чтоб им неладно, ставить будем.

Такой свободы нравов, как в Киевском общевойсковом командном училище, я нигде по Советской Армии не встречал. Выпускники этого славного заведения держат признанное первенство по количеству переводов на Запад. С ними у нас был задушевный контакт, несмотря на разницу в цвете погон.

– Тише, бояре, начинается… Приемник пошипел и начал: «Сегодня товарищ Брежнев встретился в Кремле… Вести с полей…»

– Попомните слова мои… Что-то там боком выходит… Наши советчики насоветовали…

– Тихо ты, пророк хулев…

Но приемник не спешил сообщать о победе на Ближнем Востоке: «Навстречу славному юбилею…»

– А я, бояре, бороду на отрез даю, что это пиз…ц. «Нефтяники Татарии, встав на трудовую вахту…»

– Неужели и вправду…

«… за рубежом…»

– ТИХО!!!

«… Сегодня товарищ Фидель Кастро…»

Тут уж не выдержали все, и в адрес лохматого героя ударил фонтан пожеланий и советов на самом высшем уровне армейского матерного красноречия. И пока что-то говорили о лохматом революционере, в его адрес были высыпаны рецепты решительно всех половых извращений, включая и те, о которых Фидель Кастро и подозревать не мог.

«К событиям на Ближнем Востоке… ожесточенные бои… мужественное сопротивление… Газа… Эль-Ариш… солидарность…»

Коротко и непонятно. Ни цифр, ни фактов. Главное, хрен его знает, где этот Ариш находится, на чьей территории, как далеко от границы.

– Карта у кого есть?

– Может, в село на бронетранспортере смотаться? Там в школе глобус должен быть.

– Давай!

– Если сказали «солидарность», то это конец.

– Ну какой же конец? Танков же наших там тысячи, а советников и того больше.

– Что ты на советников гнешь? Все советники, как наш командир дивизии. Ни на что не способны. Даже учения толком не могут провести. Только показуха.

Привезли глобус. Маленький совсем. Эль-Ариша на нем не было. Да и Израиль трудно было найти. Мы успокоились. Даже на глобусе арабское превосходство было явным.