Освободительный поход Сталина

Еще 22 февраля 1933 г. Румыния уведомила Германию о том, что экономические и политические отношения с ней не должны быть нарушены никакими решениями Малой Антанты и при определенных условиях Бухарест не будет противодействовать реваншистским устремлениям Берлина. 17 марта румынский король Кароль II заявил корреспонденту «Фёлькишер беобахтер», что придает большое значение укреплению отношений с Германией и «польский вопрос не может помешать этому». Еще накануне схожие идеи были неофициально доведены до сведения Берлина через лидера румынских фашистов Ш. Татареску. Единственно, что волновало румынское руководство, была перспектива германо-венгерского сближения, которое следовало блокировать уступками Германии. Со своей стороны, Берлин считал необходимым полное изменение внешнеполитической ориентации Румынии. В мае до сведения Берлина было доведено желание Румынии более тесных отношений с Германией. В ответ Гитлер заявил, что если Малая Антанта будет благосклонна к Германии, то он постарается свести к минимуму возможность вооружения Венгрии. В качестве условия германо-румынского сближения выдвигалось требование отхода Бухареста от прежних внешнеполитических союзов.[234]

Тем временем 7 июня был парафирован «Пакт четырех». 21 июня Бухарест попытался прозондировать позицию Берлина относительно отказа от поддержки территориальных претензий Венгрии в обмен на готовность Румынии не возражать против присоединения Австрии к Германии. 15 июля в Риме был подписан Пакт согласия и сотрудничества между Англией, Францией, Италией и Германией («Пакт четырех»), который не вступил в силу, так как не был ратифицирован Францией. В начале августа 1933 г. в Берлин прибыл личный представитель главы румынского правительства, который подтвердил готовность Бухареста установить тесные экономические и политические связи с Германией, но германское руководство требовало полной внешнеполитической переориентации Румынии. Однако выход Германии из Лиги Наций, усиление реваншистской пропаганды в Венгрии и позиция Франции привели к тому, что Румыния не спешила менять свою политику. Стало очевидно, что немедленной внешнеполитической переориентации румынского руководства не предвидится.

Тем временем СССР поддержал и расширил французский план обеспечения безопасности в Европе и внес на рассмотрение конференции по разоружению конвенцию об определении агрессора (нападающей стороны). Уже в марте страны Малой Антанты поддержали советское предложение. 9 апреля СССР предложил Польше принять участие в конференции для подписания конвенции об определении агрессии, но Варшава, в целом одобрившая эту идею, предложила Москве сначала урегулировать свои отношения с Румынией. Однако солидарная позиция стран Малой Антанты позволила Румынии 24 июня от ее имени заявить о готовности подписать конвенцию об определении агрессии без урегулирования бессарабского вопроса.[235]

В этих условиях Польше пришлось согласиться на советское предложение, но Варшава выступила за подписание региональной конвенции, а не открытой для подписания всех желающих. Тем самым польское руководство демонстрировало свою независимость и пыталось оказать давление на Германию, фактически поддерживая ее опасения относительно подписания открытого документа. Кроме того, Варшава выступила против участия в конвенции стран Малой Антанты, поскольку это могло задеть интересы Венгрии и Италии, с которыми у Польши были хорошие отношения. Бессарабский вопрос был обойден на базе договоренности о том, что в протоколе будет указано о неприкосновенности территории, находящейся «под властью» договаривающихся сторон. В итоге 3 июля СССР, Польша, Эстония, Латвия, Румыния, Турция, Персия и Афганистан подписали региональный протокол, а 4 июля СССР, Чехословакия, Румыния, Югославия и Турция подписали открытую конвенцию об определении агрессии.[236] Румынское руководство использовало эту конвенцию для пропаганды своей версии о решении бессарабского вопроса. Со своей стороны, 29 декабря на IV сессии ЦИК СССР Литвинов заявил, что территориальный спор с Румынией все еще не разрешен.