Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г

– Представитель 534-го минометного полка!

Подхожу к барьеру. Неразговорчивый и хмурый старшина вполне вежливо, но отработанно коротко перечисляет:

– Общий список на двадцать пять человек. Продовольственный аттестат на двадцать пять человек. Личные дела на каждого и вещевые аттестаты на каждого. Проверили? Распишитесь. Люди во дворе. – И по телефону: – Шоферы в 534-й на построение.

– Пошли, – говорю я Борису, – ребята уже строятся…

Во дворе стоят две шеренги по двенадцать человек и рослый, молодцеватый старшина. Старшина докладывает, как положено, по уставу и подает мне список команды. Я вычитываю фамилии и слышу в ответ разноголосое «здесь».

– Здравствуйте, товарищи шоферы! – обращаюсь я к людям, стоящим в строю. – Я представитель того полка, в котором вам предстоит служить. Полк боевой: воевал под Ленинградом в блокаду, на Псковском направлении, на Карельском перешейке. Удостоен звания «Выборгский». Вопросы есть? Нет. Сержант Израилов, командуйте.

Я подаю пропуск часовому, и взвод, в колонну по четыре, выходит за ворота. Вечереет. Горизонт окрашен в малиновый цвет, а воздух вокруг становится как бы все более и более иссиня-серым. Улица тянется под гору – видны низовая часть, пригород и товарная станция.

Погрузка закончена. Эшелон стоит на запасных путях, ожидая паровоза. Сдав документы в штаб и передав людей Богданову, я отправился искать свой вагон.

– Прибыл, – слышу я веселый говорок Николая Микулина, – а твое место чуток не заняли.

– Кто же это польстился-то?

– Да какой-то мимо проходил. Место свободное, а мне ехать надо. Так, говорит, не положено.

– Ну вы его, конечно, не пустили.

– Как можно. – И Микулин засмеялся добродушно и весело.

– Голову он тебе морочит, – зло сплюнув, подал реплику Федоров.

– Так я и сам знаю, что морочит, – отозвался я шуткой.

– Ничего ты не знаешь, – напирает Федоров, – эшелон пришел некондиционный. Нар в вагонах наполовину нет, печек нет, дров нет. Скажи спасибо, что ребята лучший вагон захватили, а то бы на чем спать-то?

– Ну а как теперь поедут те, кому не досталось? – слышу я голос Миши Маслова.

– Как?! – усмехнулся Микулин. – Будут проявлять военную находчивость. То есть драть все, что плохо лежит. Русский солдат не пропадет – у него «суворовская школа».

В восьмом часу, сквозь дремоту, я услышал крик дежурного: «По вагонам!» Последовал толчок, другой, и эшелон тронулся, постукивая на стыках колесами.

7 февраля. Проснулся поздно. На улице совсем светло. Эшелон стоит на какой-то станции.

– Где мы? – спрашиваю я, садясь на нары.

– В Бердичеве, – отвечает Маслов, вытирая полотенцем раскрасневшееся лицо.

– Поедем скоро?

– Кто знает. Паровоза нет.

Не спеша умывшись и сделав небольшую разминку, я стал завтракать, разогрев на печке остывшие чай и кашу. В вагон поднялся Микулин, обил снег с валенок и весело произнес:

– Дела. «Виллис» Шаблия с платформы снимают.

– Зачем? – в недоумении спрашивает Маслов.

– Говорят: солдатушки – бравы ребятушки еще затемно, как только эшелон стал, пивоваренный завод разгромили. – Микулин потер руки и подсел к печке. – Комендант эшелон не выпускает и паровоза не дает.

– Что ж теперь будет? – спрашивает озадаченно Маслов.

– Ты его больше слушай, – вмешался Федоров, – солдатня на пивоваренном заводе только доски от забора отдирала. Вон, дрова в углу, ты спросил: откуда?! У печки все мастера греться, а как о дровах заботиться, так вас нет. Один я должон.

Приехав на пивоваренный завод, Шаблий принес извинения директору. И тут же пообещал компенсировать ущерб какой-либо работой, которую могли бы выполнить солдаты. Директор смягчился. Работа нашлась – да еще совместно с рабочими завода, то есть с молодыми и здоровыми девчатами. Директор был доволен и выставил солдатам бочонок пива. Естественно, и железнодорожный комендант был рад исчерпанности неприятного инцидента.

8 февраля. Тронулись из Бердичева.

9 февраля. Проехали Казатин, Жмеринку.

11 февраля. Могилев-Подольский. «Едем по Украине, – пишу я. – Много яблок, пирогов, орехов, молока. Молоко – 10 рублей литр».

Эшелон идет на запад

12 февраля. Полдень. Переезжаем Днестр и вступаем в пределы Бессарабии. Снега тут нет и в помине. Только бурые просторы степей, лишь кое-где перерезанные невысокими складчатыми горами. Погода солнечная, ясная. Пользуясь своим положением начальника противовоздушной обороны эшелона, большую часть дневного времени провожу я в кабине «студебекера» на платформе, наблюдая несущиеся мимо и постоянно меняющиеся пейзажи невиданного мною доселе края…

Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.