Освобождение

Отдав приказание, насквозь промокший Федор продолжил нисхождение и вскоре оказался в своем кубрике, который делил с Лехой Лариным.

— Ну что, насмотрелся на воду? — попытался подбодрить друга Леха, лежавший с закрытыми глазами на топчане, который ходил под ним ходуном, и боровшийся с тошнотой. Несмотря на морскую закалку, в этот раз ему было что-то не по себе.

— Нам ее еще долго наблюдать, — добавил он, усилием воли задержав рвавшуюся наружу пищу, — если вообще увидим землю.

За последнюю неделю он уже успел похудеть и обрасти такой длинной бородой, что походил не на скифа, а на бродячего дервиша.

— Да ты, я смотрю, фаталист, — поневоле усмехнулся Федор, присаживаясь на свой топчан и с удовольствием отстегивая тяжелую фалькату, которую надевал каждый раз появляясь на людях даже в шторм, считая, что командир не должен подавать своим людям пример расхлябанности.

— От судьбы не уйдешь, — не открывая глаз, кивнул Ларин.

— Это верно, — не стал спорить Федор, поискав глазами кувшин с вином, закрепленный на столе коробками с «балластом», — корабль неуправляем. Остается ждать этой самой судьбы. Авось, вынесет.

— Расслабься командир, — предложил ему друг.

И Федор расслабился. Взяв кувшин, он опрокинул остатки его содержимого в глотку и тоже улегся на топчан, закрыв глаза. Вскоре приятное тепло разлилось по всему телу, а в голову нахлынули воспоминания о недавнем прошлом.

Узнав о внезапном желании Федора отправиться в далекое морское путешествие с перспективой никогда не вернуться назад, Ганнибал был не слишком обрадован. Даже попытался отговорить, напомнив ему о том, как ценит его боевые заслуги и о войне с Египтом, уже полыхавшей на двух фронтах. Хотя мог и просто запретить. Но Федор словно заразился бациллой дальних путешествий от прибывших купцов и ни о чем не желал слушать, выпрашивая у своего благодетеля возможность умереть за океаном или вернуться героем. Ганнибал долго смотрел на Федора, но затем смилостивился.

— Хорошо, Чайка, — сказал он, медленно подбирая слова, каждое из которых словно отдаляло их друг от друга навсегда, — если ты решил отправиться в дальние страны, то я не буду тебе препятствовать. Надеюсь, ты вернешься с победой и прославишь Карфаген. Ты избранник богов и, значит, сможешь вернуться оттуда, если даже другие погибнут.

Он помолчал, словно обдумывая, что поручить Федору в этом дальнем походе.

— Ханиф говорил, что им нужна охрана из опытных воинов. А лучшего воина, чем ты для такого дела и не придумать. Я назначаю тебя командующим войск, отправляющихся в этот путь для того, чтобы охранять купцов. Если придется воевать, ты с этим справишься и победишь врагов, даже если они будут сильны.

— Никто не знает, кто живет за этим морем, — ответил Федор задумчиво, — быть может, там обитают чудовища, о которых мы и не подозреваем.

— Нет таких чудовищ, с которыми не справятся воины Карфагена, и ты это знаешь лучше всех, — отрезал Ганнибал.

Федор не стал спорить.

— Тут такое дело, — неожиданно замялся он, словно неловко было просить об этом тирана, — мой друг, военачальник скифов, хочет отправиться туда вместе со мной. Я прошу разрешения взять его на корабль.

— Это дело его царя, — ответил Ганнибал, пожав плечами, — если Иллур отпустит своего кровного брата, то плывите вместе. Главное, возвращайтесь. Пусть боги хранят вас.

Федор просиял — вернувшийся на днях в город с посланием от Иллура Леха, тоже пришел в восторг от возможности сплавать в Америку. Он и знать ничего не хотел о том, чтобы отпустить туда Федора одного. И про египетскую кампанию, за которую скифы, имевшие личные счеты к египтянам, уже взялись весьма серьезно, тут же забыл.

— Ты попроси там у Ганнибала за меня, — промямлил тогда Леха, — пусть разрешит. А мы ему золота добудем столько, что и амбаров не хватит. Он же меня знает. Да и моему брату, уверен, эта идея понравится. Узнать, что там сейчас за морями.

— У твоего брата своих дел невпроворот, — с сомнением покачал головой Федор, — как и у Ганнибала. Ну да ладно, спрошу. Приедешь — сообщу.

Ларин вернулся скоро и разрешение получил. Царь скифов не верил ни в какие земли дальше Мелькартовых столпов. Там их просто быть не могло. Но недавний опыт мореплавания уже научил его не доверять своим знаниям, и он отпустил кровного брата в это безнадежное путешествие.

— Пообещал, что о моей семье будет заботиться, как о своей, — с гордостью заявил Ларин, спрыгивая с коня на мостовую Тира, — если я вообще не вернусь.

И вот теперь Ларину дали еще одно высочайшее разрешение на это безнадежное дело.

Помолчав немного, Ганнибал сообщил.

— Завтра я уезжаю из города. Приказ о выделении семи квинкерем со всем необходимым и нужного количества солдат я уже отдал. Теперь у них есть и командир.

Помолчал и Федор.

— Прощай, Чайка, — проговорил Ганнибал.

Подняв руку, он сжал на прощанье ладонью плечо Федора и вышел из зала. Высокий, смуглый и широкоплечий. В черной кирасе и пиратской повязке, закрывавшей один глаз. Таким его Федор и запомнил навсегда.