Освобождение

Вернувшись в шатер, Федор отпил вина из кувшина и, в ожидании стратега ахейцев, продолжил свои размышления. Хотя сейчас Спарта была уже не той силы, что лет триста назад, и, вместо гегемонии надо всей Грецией, мечтала лишь о сохранении своих границ, но и вовсе со счетов ее сбрасывать было нельзя. Брожения там шли последние лет тридцать, но этот полис переживал, можно сказать, новое рождение, вынашивая революционные идеи. Спарта периодически воевала с Ахейским союзом, то отрывая от него куски, то отдавая их назад после поражений. И, если дать Маханиду укрепить свои позиции, то для ахейцев и многих других это могло кончиться плохо.

Царь Филипп пытался и здесь распространить свое господство, но если раньше ахейцы, как могли, противостояли его попыткам, то теперь сдались на милость македонцев в расчете на их военную помощь против неслыханных изменений. Однако Ганнибал решил сыграть свою партию. Филипп, мечтавший о всегреческой гегемонии, уже выступил в поход вдоль этолийского побережья на Фивы и не собирался распылять свою армию на два фронта. Покоренную в недавнем прошлом Спарту, он не считал сейчас опасным союзником в отличие от ахейцев, постоянно страдавших от ее выпадов. Один из таких выпадов произошел буквально на днях. Армия Маханида напала на приграничный аркадский город, ограбила его и выжгла дотла, прежде чем вернуться назад. «Это может сыграть нам на руку», — подумал Федор, глядя, как поднимается полог шатра, после сообщения часового.

Идею предпринять немедленное наступление на Спарту с попыткой захвата столицы Филопемен воспринял с воодушевлением. Мгновенно исчезло все недоверие к карфагенскому военачальнику. Ахейского стратега даже не смутил намек Федора на то, что это не приказ Филиппа, а его собственная инициатива.

— И когда мы можем начать это наступление? — поинтересовался Филопемен, в глазах которого уже горел огонь предстоящих битв.

— Я отправил гонцов к Филиппу с сообщением о том, что наш флот завтра переправится на другую сторону Коринфского залива и высадит там армию для сухопутного наступления на Лаконику через Ахаю и Аркадию.

— Это хорошо, — кивнул Филопемен, попавшись на удочку и неожиданно решив за Федора главную проблему, — но по суше до Спарты путь не близкий и шпионы Маханида узнают о нашем продвижении. Он сумеет подготовиться. А что если отправить морем часть армии и высадить ее в союзной Мессении или…

Филопемен в задумчивости почесал бороду, закончив мысль.

— Прямо на спартанский берег.

Федор смерил его озадаченным взглядом, хорошо разыграв изумление.

— Мы готовы отдать для этого часть своих кораблей, но их будет мало, — признался Филопемен, — вот если твой флот поможет нам в этом нападении — у вас большие корабли, — то мы наверняка разобьем Маханида. Нужен сокрушительный удар. Наступления с двух сторон он не ждет и вряд ли сможет отразить.

Чайка сделал вид, что крепко задумался. Филопемен ждал его ответа, не проронив ни слова. Он скрестил руки на груди своего панциря, вперив взгляд в представителя Ганнибала.

— Ну что же, — наконец очень медленно проговорил Федор, — пожалуй, это можно попробовать. Завтра мы переправим твоих солдат, что сражались у Калидона, вместе с тобой в Ахаю. В Патры. Там ты погрузишь на мои корабли столько солдат, сколько сможет выделить ахейский союз, и мы, не мешкая, отплывем в сторону Спарты, условившись начать наступление одновременно.

— Но сражение со спартанцами на суше потребует всех моих сил, — ответил слегка озадаченный Филопемен, — а я потерял уже немало солдат в битвах за Этолию.

— Зато теперь у ахейцев нет врага по эту сторону Коринфского залива, — резонно заметил Чайка, — за эту победу вы заплатили не столь уж большую цену. Здесь гибли по большей части мои воины и солдаты Филиппа.

— Это так, — не стал спорить Филопемен, но все же добавил, осторожно подбирая слова, — но мне предстоит наступать по суше и столкнуться с главными силами Маханида, поэтому …морскую операцию было бы удобнее провести только с помощью твоей армии и флота и ваших союзников.

— Только моей? — вновь разыграл удивление Федор, хотя в глубине души был такому повороту очень рад, — ты уже передумал отдать для этой цели даже свои корабли?

— Корабли мы, конечно, дадим, — поспешил успокоить его Филопемен, — правда не все. Часть тоже придется оставить для защиты побережья.

Чайка ухмыльнулся, ох и скользкий же был этот Филопемен, но действовал он именно так, как и было нужно Федору. А потому Чайка не стал напрягать его даже насчет кораблей. Словно в ответ на эти мысли Ахейский стратег тоже решил проявить участие.

— Хватит ли на этот поход твоих собственных сил? — озадачился Филопемен, — может быть попросить помощи у Филиппа?