Освобождение

– Я ведь… почти… умерла… – еле слышно прошептала Аня. – Одного взгляда на тебя мне потребовалось, чтобы вспомнить кто я и как жила. Как хорошо, что ты меня нашел, Макс. – Она вновь крепко обняла Максима, наслаждаясь своими воспоминаниями.

– Ты… потеряла память, – тихо сказал Максим, – когда сорвалась в ущелье. Ты потеряла память. Но как же ты выжила?

– Я не знаю. Я очнулась здесь, в этой хижине. Старик, который ухаживал за мной и вытащил меня оттуда.

– Он тебе сказал, что спас тебя?

– Почти. Я не понимаю, что он говорит. Но он как будто меня понимает. Мы общаемся больше жестами. Я видела во сне.

– Что именно?

– Как он спас меня и как лечил. И тебя я видела в своих снах.

Максим еще крепче обнял Аню. Он был безгранично счастлив. Ей удалось выжить. Она жива и невредима. Вот только потеряла память. Она все вспомнила, только тогда, когда увидела его. Если бы он не вознамерился отыскать ее, она могла бы так и остаться здесь в горах, без прошлого, без своей жизни, без своего имени. Все-таки он рад, что послушался зова сердца и отправился ее искать, хотя многие ее уже похоронили.

– Ты тоже мне снилась, все время, – прошептал он, крепче сжимая ее в объятиях. – Все время.

Глава 34

Старик, хозяин дома, изредка заглядывал во двор, проверить все ли в порядке. Когда уже совсем стемнело, он позвал пару в дом, накормил и уложил спать.

Проснувшись рано утром, Максим никого не обнаружил в маленькой комнатке, в которой они спали все вместе. Выглянув во двор, увидел, что Аня занимается хозяйственными делами. Что-то перекладывала, подметала, мыла. Увидев его, она улыбнулась.

– Ты рано проснулась.

– Здесь поднимаются с рассветом, – он принял из ее рук огромную корзину.

– Что произошло, Аника, как ты оказалась в Катманду?

Девушка замерла и посмотрела на него в упор. Вдруг сильная боль в висках заставила ее осесть. Она обхватила голову руками и застонала от боли.

– Голова… – еле слышно прошептала она.

Максим сел рядом с ней на колени и обнял.

– Давай отложим этот разговор до того момента, когда ты совсем придешь в себя. Если тебе тяжело говорить, то лучше ничего не говори. Это подождет. Главное, что ты жива и я нашел тебя. Ты жива, здорова, остальное неважно…

– Но я не помню, – перебила его Аня, – я, действительно, не помню, как здесь оказалась. Я вспомнила имена всех своих кукол, а как оказалась здесь, не помню. Последнее что я помню, как ты… как… ты целовал меня у Жени дома, а потом… потом… ничего… Ты чего?

То, как Макс расплылся в довольной улыбке и весь засиял, ее удивило и возмутило.

– Я полжизни не помню, а ты радуешься!

– Эй, – он взял ее за руку, – тише-тише. Мне просто безумно приятно, что твоим последним воспоминанием был наш поцелуй, а не мерзкие похитители, вот и все. И ты помнишь не полжизни, а всего-то несколько недель.

– Но главного-то я не помню, – с досадой прошептала Аня.

– Нет, как раз-таки главное – ты помнишь. Мы целовались, – она фыркнула в ответ на его хитрую улыбку. – Возможно, это поможет тебе вспомнить все остальное.

Он нежно коснулся ее щеки, после чего прильнул к губам, увлекая Аню в нежный поцелуй.

– Кажется, я снова забыла все, что вспомнила, – еле слышно проговорила она, прежде чем он втянул ее в новый поцелуй.

Глава 35

Пашка должен был вернуться за Максимом через три дня, а это значило, что они могли остаться в хижине старика еще две ночи, а затем с рассветом начать спуск по тропе. Подъем от того места, где его оставил проводник и до хижины старика, у Макса не занял много времени, но вместе с еще слабой физически Аней спуск мог занять больше времени.

Сейчас, когда Максим знал, что с Аней все в порядке, она жива и здорова, всего лишь слаба физически, он мог организовать ее эвакуацию на вертолете, но поблизости не обнаружил ни единой площадки, где мог приземлиться вертолет.

Вместе с Аней они сделали пару коротких спусков по ущелью. Максим хотел понять, сможет ли она выдержать дорогу. В противном случае он мог сам встретить Пашку и придумать с ним, как спускать Аню.

После нескольких пробных спусков и подъемов было решено идти вместе, но условились на том, что, если Аня почувствует себя плохо, она останется дожидаться Максима на месте, а тот тем временем встретит проводника и они придумают новый план.

– Это не обсуждается, Аня, – твердо сказал Максим. – Я не могу тобой рисковать. Как только почувствуешь усталость или слабость, мы останавливаемся. Ты будешь ждать на месте, а я спущусь один, встречу Пашку и вместе придумаем, как тебя спустить. Ты поняла?

Аня лишь кивнула в ответ.

– Чему ты улыбаешься? Даже не думай хитрить, Аника. Это очень серьезно и если…

– Мне нравится, когда ты такой строгий, – перебила его Аня. – Запрещаешь мне что-то безрассудное, заботишься обо мне. Это так… здорово. Обо мне еще так никто не заботился. Даже родители. У мамы с папой забота была другая. Родительская такая забота. А у тебя… в общем, чувствую себя, спокойно и уверенно. Теперь я знаю, что обо мне есть кому позаботиться и что-то запретить. А знаешь, что самое интересное?

– И что же? – поинтересовался Максим, тщетно пытаясь скрыть улыбку.