Освобождение

На ее телефон поступил анонимный звонок, незнакомый голос сообщил ей, что знает, где нужно искать ее родителей, а также обещал рассказать о меценате, спонсировавшем ту экспедицию. Настаивал на срочной встрече, уверяя, что за ним могли следить и его жизнь в опасности. И если они не встретятся прямо сейчас, то потом может оказаться слишком поздно.

Она никогда так не торопилась, как в тот день. Мысль о том, что она получить какую-то информацию о последней экспедиции родителей заставила забыть ее об осторожности. Она никого не предупредила о своем отъезде. Ни Максима, с которым у нее начали складываться отношения, ни близкого друга Женю, у которого жила последнюю неделю. Не оставила ни записки, ни сообщения. Просто наспех собралась, села в такси и поехала по указанному адресу, даже тот факт, что адресом оказался огромный, практически безлюдный парк ее не насторожил. Она бежала на эту встречу, как не бежала на свое первое свидание.

Когда пришла на место, то никого не обнаружила. Горечь и разочарование тугим комком скрутились где-то на уровне груди и не давали ей дышать. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и села на скамейку, в надежде, что пришла слишком рано и звонивший человек появится, не решаясь думать, что ему могли помешать.

Не прошло и пяти минут, как она услышала тихие шаги позади и только она собралась повернуть голову, как ее нос и рот зажала чья-то рука с какой-то тряпкой, со странным запахом, а потом все было как в тумане.

Она смутно помнила аэропорт и перелет в самолете. Помнила, что перелет был, но не помнила деталей. Кажется, ее чем-то накачали. Когда она пришла в себя в Катманду, то обнаружила следы уколов на локтевом сгибе. Это ей тогда многое объяснило.

Она вспомнила все, и помешенного на стремлении захватить мир мужчину, и тот злосчастный поход в горы, как она пыталась убежать, но сорвалась. Помнила боль, которую испытывала, когда лежала там внизу в кромешной темноте, слышала голоса и крики, которые постепенно стихали, пока не исчезли окончательно. А она все лежала и терпела боль во всем теле и не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Вспомнила, как думала в тот момент о своем опрометчивом поступке, жалела, что не позвонила ни Женьке, ни Максу… Макс… Максим… От одной мысли о нем все внутри нее сжалось, отзываясь еще большей болью, но не физической, а душевной. Слезы хлынули из ее глаз нескончаемым потоком. Душевная боль перебивала боль физическую и Аня, находясь практически в беспамятном состоянии на дне глубокого ущелья заливалась слезами от безысходности и от мысли о голубоглазом блондине, к которому в этот момент стремилась душа. В тот самый момент она поняла, что не хочет умирать, ни здесь, ни где-то еще, ни тем более сейчас, когда наконец-то нашла свою любовь. Любовь всей своей жизни, ту самую настоящую любовь, которую все ищут, но не все находят. И одна эта мысль давала ей силы бороться за свою жизнь. В следующий раз, когда она очнулась, то уже находилась в доме у старика, который ее выходил. Она до сих пор удивлялась тому, как ему удалось вытащить ее и восхищалась его поступком и бесконечно благодарила за спасение ее жизни.

– Все будет хорошо, обязательно будет, – сказала она вслух сама себе, чтобы успокоиться. Максим ее обязательно найдет. Нашел ведь в прошлый раз и сейчас найдет и спасет. Он и Женька. – Все будет хорошо. Обязательно будет.

Она закрыла глаза и уснула крепким сном без сновидений. А утром проснулось от ощущения, что на нее кто-то пристально смотрит.

– Вот, мы с вами, Анечка и встретились вновь. Я рад, что вы пребываете в добром здравии и памяти. И рассчитываю, что больше не совершите той глупости, которая однажды чуть не стоила вам жизни.

Она снова его встретила. Этот колючий и расчётливый взгляд. Лицо, не выражающее никаких эмоций, как будто они выжжены дотла.

– Мы с вами скоро отправимся в одно весьма увлекательное путешествие, и ваши друзья скоро к нам присоединятся. У них есть одна очень ценная для меня вещь.

Аня бросила взгляд на стол и, увидев дневник отца, вздрогнула. Мужчина, поймав ее взгляд, продолжил, едва дернув уголком губ в усмешке.

– Видите ли, ваши друзья, оказались довольно хитры. Дневник я сумел достать, но вот беда, некоторых страниц недостает. Какое кощунство с их стороны, оборвать страницы дневника Сергея Анатольевича, вашего отца, гениального археолога. Вы, должно быть, в ярости. Нет? А вот я в ярости.

Ани ничего не отвечала и тогда мужчина продолжил.

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы совершить парикарму вокруг священного Кайлоса? Или найти затерянную, почти утраченную святыню? Я предлагаю вам составить мне компанию. Вам, конечно, в любом случае придется, но я предлагаю вам отправиться со мной добровольно. К вам не будет приставлена охрана и вы не будете связаны и будете вольны делать все что пожелаете.