Читаем Освобождение полностью

Если бы Творец наполнил мои сосуды светом НАРАНХАЙ посредством этой еды на столе, то на каждое блюдо я бы выстраивал НАРАНХАЙ дэ-Нефеш, НАРАНХАЙ дэ-Руах и так далее На пять блюд я бы выстроил в высоту пять соединений, потому что я приобретаю девять первых сфирот для самого себя. Малхут и без того получает НАРАНХАЙ, но, отдавая, она уже строит над этим НАРАНХАЙ недостаток Творца. Он был создан из желания получать, ощущающего недостаток в получении, как в Малхут Бесконечности. Это не то желание получать, которое ощущается в третьем состоянии, оно намного меньше, но если бы не это желание получать, созданное как нечто из ничего -йеш ми аин, не было бы основы для построения какой бы то ни было системы взаимоотношений.

Вопрос: Здесь написано: «И чтобы было у него уподобление формы, он должен стараться, чтобы во всем, что он делает, был у него трепет…» Что это значит?

Трепет — это условие, без которого невозможно начать никакие отношения между человеком и чем-то или кем-то. Трепет — это то, что ощущает желание получать, стремясь к наполнению, стремясь к жизни, стремясь к наслаждению: напротив этого оно ощущает страх. Ненаполненное желание получать испытывает чувство страха перед возможностью сохранения или возвращения этого состояния. Это животный страх, трепет — ира. Если мы приобретаем экран на животный трепет, направленный внутрь желания получать, то от желания получать этот трепет обращается к Творцу и становится уже иным: вместо того, чтобы думать о себе и страшиться за собственное состояние, я трепещу и думаю о Его состоянии. Это значит, что я начинаю ощущать страдания Шхины.

Как желание получать является основой для развития системы взаимоотношений, обращенной к отдаче — так же трепет является основой для развития системы взаимоотношений, обращенной к любви. Не может быть любви без трепета. Даже у высочайшей любви должен быть трепет: а вдруг я мог отдать еще на один грамм больше и не сделал этого? И это вовсе не является каким-либо недостатком со стороны Творца или каким-либо природным недостатком со стороны творения.

Мы должны развивать трепет, как основу для всех наших действий, начиная с животного состояния, животного трепета. «В чем смысл нашей жизни?» — самый, что ни на есть, животный вопрос, ведь и животное задается им, когда оно страдает. Даже маленькая вошь, ищущая пропитание, тоже страдает. Любая тварь, не наполненная на сто процентов и не находящаяся в Конце Исправления, страдает. Страдает любое желание — неважно, какое: неживое, растительное, животное или человеческое. Но желание, способное развить в себе отношения трепета, а затем любви — называется «человек».

Поэтому мы должны, не стесняясь, начать с обыкновенного трепета. Видишь, как Творец «корректирует» нас: посылает нам врагов, ненавистников, смерть, болезни и другие страдания, пока мы не начинаем вопрошать: «В чем смысл нашей жизни?». Ведь это же поистине животный, низкий вопрос, но с него-то мы и начинаем. Человек начинает спрашивать: «Почему я страдаю?». Что может быть проще этого? Так же и трепет: трепет за мое состояние, за мою жизнь, за наполнение, за безопасность — за все. Зато начать работать над этим трепетом, превратить его в самую высокую стадию любви — это уже работа человека. А если нет, то его поставят в такие состояния… Трепет обязывает.

Вопрос: Я потерял себя во всем этом… Что должен делать я сам?

Вчера ты находился в таком состоянии, когда видел, что ты должен делать, и тебе это было ясно; а сегодня ты находишься в таком состоянии, когда не знаешь, где ты, кто ты и что тебе делать. Значит, ты вошел в сокрытие. Что делать, как выйти из него? Начинай спрашивать, начинай просить. Начни искусственно давить на себя: для чего? почему? Стань актером, играющим так, как будто это взаправду. И ты увидишь, насколько пробудятся твои желания, и оживет твоя память; получишь новую жизнь. И тогда, по крайней мере, снова станешь собой.

В жизни мы много чего должны делать искусственным образом. Когда я пишу книгу, то попадаю иногда в такие состояния, словно бы у меня ничего нет, и ничего мне не хочется. Но я начинаю писать, то есть, как бы говорить с кем-то другим. А если «с кем-то другим», то все ко мне возвращается, потому что желание получать уже не так мешает. Так ты продвигаешься все дальше и дальше, попадаешь в различные состояния, выясняешь и проходишь их. Нужно использовать все средства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука