Освобождение

Если в чем-то можно положиться на моего брата, так в точном расчете времени. То ли в этом он в отца, а я в мать, то ли он просто невероятно пунктуален, но я не могу вспомнить ни разу, чтобы Макс опоздал или пришел раньше. Каким-то чудом он умудрялся появляться ровно в то самое время, когда заявлял. Ровно через четыре минуты его боевой «Кашкай» остановился рядом со мной.

За четыре года, которые мы не виделись, Макс сильно изменился. Нет, мы все еще двойняшки и очень похожи, но вот наша непохожесть стала куда более явной. Он чуть выше и шире меня в плечах. Одет Макс в какой-то гибрид милитари и хипстерского, эдакий американский патриотичный рок-музыкант. Длинные русые волосы явно стали редкими, как у отца. А еще нос недавно был перебит.

Если бы не машина, то в толпе я мог Макса и не признать.

– Да, мам, встретил, ладно все… Пока.

Иногда от нашей матери просто никак не отвязаться. Знаю сам, так что терпеливо жду, когда он закончит разговор.

– Здорова, брательник.– говорит Максим уже мне и протягивает руку.

Я жму ее. Костяшки пальцев покрылись густой коростой, но еще не зажили. Думаю, что кому-то крупно не повезло нарваться на очень злого Макса неделю назад, максимум полторы. Если бедняга выжил, то мое ему уважение.

– Здорова, брательник, – отвечаю ему с такой же интонацией. Оба улыбаемся и спонтанно обнимаемся.

– Ебать, – Макс замечает за моей спиной костыль, голос его становится резким, как в детстве.

– Не так все страшно. Поехали.

Макс саркастически улыбается и только сейчас меня до конца отпускает чувство опустошенности. Я в Питере. Через час буду дома. Позади нас сигналит белая «шкода». Сука. Испортил такой душевный момент. Макс быстро разжимает объятья показывает фак и возвращается за руль.

– Ты без багажа?

– С рюкзаком.

Ну кидай, да погнали.

Я делаю как велено – костыль и рюкзак закидываю назад, и быстро усаживаюсь на переднее пассажирское сиденье. Пристегиваюсь и машина плавно трогается.

Первые слова Макс произносит только после шлагбаумов. Указывает мне за спину, туда. Где лежит костыль, и произносит:

– Как умудрился? Расскажешь? – голос его практически не заинтересован, но четыре года – слишком короткий срок, чтобы я отвык от его манеры делать вид, что ему все побоку. Волнуется. Даже один раз забыл нажать поворотник.

– Нетрезвым, – тихо говорю я.

– Что нетрезвым?

– Расскажу я это только когда накачу хорошенько.

Меньшее из зол сейчас – заставить Макса подождать. Пьяным он мне точно все выскажет, но если начну рассказ сейчас, то мы точно закончим перемолотыми какой-нибудь фурой.

– Тебе можно?

– Конечно, я ж не на антибиотиках.

– А хер тебя знает, может на транках или другом дерьме.

– Не… солдат должен стойко выносить все тяготы и лишения…

– Окей. Дома есть начатая бутылка «Джеймсона», но если надо, то можем в магаз зарулить.

– Мне лишь бы горело. Даже «пешехода» могу опрокинуть.

Мы оба улыбаемся, а через мгновение Макс резко дергает руль в сторону. Я так и не понял, что произошло.

– Да ебанная вошь! – кричит мой младшенький в лобовое и сигналит, синему «Форду». Меня накрывает дежа-вю. Именно с такой интонацией обычно ругался папа, без мата, не так громко, но также выразительно.

– Не ну ты видал, козла?

– Не особо.

– Накупят себе прав и ездят как хотят. С-сука.

– Да ладно тебе.

– Да что ладно? Это я уверенный водитель, а если он так какую телочку с детьми на «Матизе» подрежет?

– Да хорош те заводиться, Черный Плащ. Я живым доехать хочу.

– Ну доедешь, а мама из тебя всю душу вынет.

– Будто первый раз. Как она, кстати?

– В санаторий отправил на две недели.

– Ну не все же время в городе куковать.

Мы замолкаем. Макс съезжает на кольцевую и ловко встраивается в поток машин.

– Тут это… я так понял, что она тебе не говорила, – начинает он сбивчиво, и ощущение какой-то подкравшейся хрени усиливается. Макс что-то прикидывает в голове, а потом решает продолжить: – Ну… ай, короче… болела она, так что, если там у тебя какие проблемы, то лучше всей правды ей не говори.

Твою мать! Я в таком шоке, что могу выдавить только тупое:

– Серьезное что-то?

– Сердце. И не смотри на меня волком, сам узнал недавно. Тетя Таня проговорилась, а я даже не знал, что ее на скоряке увозили. Там, вообще, мутная история, как в дешевых романах. Я сам недавно приехал из командировки. Зашел, она бодряком – хлопочет, скачет, ну сам понимаешь… а потом во дворе тетя Таня про мать спросила. Ну раговорилась.

– Блядь.

– Да не ссы, я потом все нормально разузнал – сгонял к врачу, поспрашивал. Стенд ей поставили, на диету посадили. Доктор сказал, что в ее возрасте и с ее стажем курения это – обычное дело. Сказал только что ей лучше не стрессовать лишний раз, вот я тебя и предупредил. Мало ли что.

Макс быстро перестроился в крайний правый и свернул с кольцевой, а я только и сижу, да прикидываю новые вводные.

***