Освобождение Атлантиды (ЛП)

Джастис отреагировал так, словно его ударило электрическим током.

– Что? Звезда Артемиды? Нерей? Расскажи мне всё, и я подарю тебе все камни, какие только захочешь за двенадцать жизней.

Ладно, он снова это сделал. Снова пытался купить ее драгоценными камнями. Кили стала на колени и аккуратно положила сапфир на пол рядом с другими. Потом встала и сложила руки на своем всё еще громко бурчащем желудке, подняла подбородок и дерзко посмотрела на него.

– Я не желаю дурацких камней. Я хочу лишь пиццу. Или полную тарелку блинчиков, сочащихся маслом и горячим липким сиропом. Я не знаю, что и думать, когда ты говоришь, что моя зарплата больше не важна. Но знаешь что? Я пытаюсь не обижаться. Я собираюсь притвориться, что меня это всё совсем не беспокоит. Я лишь хочу убраться отсюда, и найти что-нибудь поесть.

И до того, как она закончила свое предложение, Джастис преодолел одним прыжком расстояние между ними и схватил руками ее запястья. В его глазах горело дикое волнение, и он улыбнулся ей.

– Скажи это снова. Скажи это снова, прямо вот так. Только дополни красочным описанием.

– О чем ты говоришь? Я не хочу твердые, синие, блестящие, драгоценные камни.

Он рассмеялся.

– Нет, Кили. Моя прекрасная, великолепная Кили. Блинчики. Снова опиши блинчики. С маслом и сиропом. Их запах, вид, вкус.

Она вздохнула. Качая головой.

– Ты совсем свихнулся, верно? Жаль, конечно, что после всего, что ты пережил в жизни, последней соломинкой оказались блинчики.

Он снова рассмеялся, потом наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Нет, я не безумен. Завтрак не заставил меня свихнуться, как ты сказала. Я обнаружил источник моих сил Нереида и полагаю, что нашел то, что дает доступ к способности транспортировки, которая и привела нас сюда. Я также голоден, как и ты, Кили, и когда ты описала блинчики, я почти почувствовал их запах.

Он отпустил ее руки и отступил на полшага.

– Опиши их снова, пожалуйста. Я думаю, что каким-то образом могу перенести нас к блинчикам.

Кили подняла бровь, думая, что с этим планом кое-что не так.

– Ладно, не хочу накаркать, но я хотела бы обсудить пару вопросов до того, как приняться расхваливать миссис Баттерсворт . Во-первых, что за блинчики? Где? Что если мы появимся на завтраке в Сен-Квентин ?

– Какая-то проблема?

– Я так полагаю, что ты не смотрел «Переступить черту» . Тюрьма, Джастис.

– Сен-Квентин или другая тюрьма, или вообще завтрак оборотней, – она помолчала. – А оборотни вообще едят блинчики?

– Не знаю, – сухо ответил он. – А знаю я, что в любом случае то, что мы уже не будем находиться в пещере глубоко под землей, в ловушке завала, явится улучшением наших теперешних условий.

– Понятно.

– Держи меня за руку, – приказал он.

Она схватила его руку и закрыла глаза. Кстати о сумасшедших, она может оказаться в обитой войлоком палате вместе с ним.

– Какого черта. Вкусные, мягкие блинчики, от которых исходит пар. Масло – настоящее масло, а не маргарин – тает и стекает с них. Кленовый сироп прямиком из Канады, налитый на блинчики, струится с блинчиков на тарелку…

Ее прервал его крик, но она не почувствовала никакого временного перемещения, как тогда, когда они попали сюда. Она открыла глаза и поняла, что ничего не изменилось. Они всё еще в пещере. Всё еще нет выхода.

Он не перенес их к блинчикам, несмотря на то, что ее воображение передавало насыщенный, аромат масла и кленового сиропа. На мгновение ее плечи опустились, но потом она попыталась не наседать на Джастиса.

– Это лишь первая попытка. Мы можем попробовать снова, – сказала она, добавив в голос немного оптимизма.

Но он совсем не обращал на нее внимания. Он смотрел на землю. Она взглянула вниз и рассмеялась.

Рядом с ними появилась идеально расстеленная скатерть. Тарелки с блинчиками, беконом, яйцами, сосисками покрывали каждый ее дюйм. Рядом с пустой тарелкой лежала аккуратно сложенная газета, открытая на страницах финансовых новостей, а сверху – очки.

– Ну что же, – дипломатично заметила она. – По крайней мере, ты перенес к нам блинчики. В следующий раз, возможно, ты сможешь поработать над доставкой кофейника.

Выражение ужасного возмущения на его лице заставило ее беспомощно рассмеяться. Она сложилась вдвое, схватившись за живот обеими руками, и смеялась, пока слезы не полились у нее из глаз. Может, это была истерика, может – усталость или потолок стресса, который не стоило переживать спокойному археологу. Или всё вместе охватило ее сразу, и она смеялась до боли в ребрах.

В какой-то момент она услышала тихий звук и, вытирая глаза, посмотрела и увидела, что Джастис хихикает. Это не было полноценным смехом, и не смешком. Но, по крайней мере, он хихикал.

Это было началом. Этот мужчина обладал чувством юмора. Она могла с этим работать.

Глубоко дыша, чтобы успокоиться до того, как смех превратиться в икоту, она плюхнулась на край скатерти и взяла вилку.

– Эй, если мы окажемся в тюрьме за воровство блинчиков, мы можем ими насладиться.

Его глаза потеплели, превратившись в растопленный нефрит, и она затаила дыхание. Странно, насколько что-то такое простое, как цвет глаз, могло так затронуть ее чувства.