Освобождение Атлантиды

Вэн рявкнул что‑то Джастису, что‑то, что, по мнению Кили, значило нечто довольно мерзкое. Она была в шоке из‑за неожиданного насилия, так что просто стояла там, беспомощно размышляя о том, какими силами она обладала против подобной магии.

Только одной.

Состраданием.

Джастис издал крик господства и триумфа, и она знала, что нереид взял над ним контроль. Каким‑то образом, ей нужно было достучаться до атлантийского Джастиса.

Ее Джастиса.

Она стоял совершенно неподвижно, лишь немного дрожа, когда он направился к ней, словно хищник. Однако не намерена была становиться его добычей.

Когда он подошёл к ней на расстоянии прикосновения, она воспользовалась своим единственным оружием.

– Джастис, мне нужна твоя помощь. Тебе нужно бороться с ним ради меня. Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь тебе, и я с радостью отправлюсь в Сан Бартоло. Мы вместе найдём Звезду Артемиды. Но тебе нужно держать нереида под контролем, я боюсь его.

Он остановился, выставив перед собой руки. Его мышцы напряглись от силы внутренней борьбы, которая разразилась внутри него. Наконец, через несколько долгих мгновений, в нем проявились рассудок и здравомыслие, сбалансировав голод и одержимость в его глазах.

– Я теперь держу его под контролем, – хрипло сказал он. – Но мне нужна ты. Ты должна пойти со мной, или боюсь, я проиграю борьбу навсегда.

Так что Кили, никогда не поступившая опрометчиво в своей жизни, отбросила всякую осторожность и пришла в его объятия. Вперед в будущее.

– Только попробуй удержать меня. Настенная живопись майя? Пирамида? Сапфир возрастом в одиннадцать тысяч лет с магическими силами? Эй, какой археолог может устоять перед таким?

Морщины вокруг его рта углубились, и он смотрел на нее, испытывая сильный обжигающий голод.

– Ради меня, Кили. Мне нужно, чтобы ты отправилась со мной ради меня, а не ради науки или по другим причинам. Мне нужно, чтобы ты пошла туда ради меня.

– Да, – сказала она, наконец, поддавшись тому, что существовало между ними. Независимо от того, что произойдёт, теперь она хотела быть честной. – Я отправляюсь с тобой. Только ради тебя.

Он издал крик триумфа, схватив ее в свои объятия. Потом, как прежде, мир вокруг них растаял, превратившись в каскад вероятностных реальностей. Она закрыла глаза и приготовилась к поездке.

Глава 29

Кладбище Холи Гост, Сент Луис

Аларик давно уже потерял даже тот слабый контроль, который имел над своим темпераментом. Рыская всю ночь по городу в поисках Квинн, Джека и Дэнала, он, наконец, поймал слабый проблеск мысли из сознания Квинн, и вот она привела его в это место смерти всего через несколько часов после рассвета, а потом он снова потерял эту ниточку.

Аларик летел в туманном обличье над надгробиями; многие относились к 1849 году. Значит, тогда была эпидемия какой‑то болезни. Вероятно, опять холера. Он помнил, что делал всё, что мог для людей, пользуясь атлантийскими снадобьями и лечением. Некоторые посчитали его ангелом смерти, пришедшим, чтобы унести их из этого мира.

Он тогда смеялся над этим, но слишком часто Аларик действительно приносил смерть. Хотя в основном убивал врагов человечества. Слишком много раз его вызывали к воинам. Слишком много раз он снова и снова лечил их, доводя себя до изнеможения, а потом вынужден был наблюдать, как воины и люди умирали ужасной смертью.

Этого не хватало, никогда не хватало. Он всё отдал ради силы, и даже сил было недостаточно.

На него нахлынула сила, словно призванная его мыслями или привлеченная его яростью. И этой силе, и упомянутой ярости необходим был выход. Испытывая разочарование, он призвал воду и направил ее в форме перепутанных стрел в ограду, окружающую кладбище. После того, как первый удар разрушил часть ограждения, он заставил себя успокоиться настолько, чтобы обуздать силу. Следующий шквал смыл вековую грязь с деревянных досок, которые остались в целости.

Он не почувствовал себя лучше. Он так и не мог найти Квинн. То слабое ощущение ее эмоций привело его сюда, но теперь оно исчезло. Ее сестра Райли и сама Квинн были анэша, – эмоциональными эмпатами. Они не только могли читать эмоции других, но также умели проецировать собственные эмоции, чего другие люди, – даже атлантийцы, – разучились делать уже давным‑давно. Раньше он мог почувствовать Квинн, независимо от расстояния между ними, с той самой минуты, как он впервые увидел ее и спас ее жизнь.

Связь с девушкой стоила ему немногого: кусочков его очерствевшего сердца и части его иссушенной души. Она даже не знала, несмотря на ее способности, что теперь они принадлежали ей.

Они считали подобный талант Даром, давно утерянным в водах древности, но в последнее время многие такие Дары возникали из небытия в эти темные и смертельно опасные времена. Мир, казалось, менялся настолько кардинально и ужасно, что напоминал им о Катаклизме, когда‑то погрузившим Атлантиду на дно океана. Каждый поступок и каждое принятое решение определяли, в какую сторону качнется чаша весов в будущем: к светлой или темной стороне.