Освобождение бессмертия

— Это невозможно… — также тихо ответил Лука. — Это необратимо…

— Лука, я не врач, я военный. Мы навели справки о том кто ты, — Сагитай осмотрел раскрытые обертки шоколада, протухшие вскрытые банки тушенки, кучки пережеванной и отторгнутой человеческой пищи вокруг. — Ты пытаешься снова стать человеком, пытаешь есть, ты думаешь не так как другие. У нас задание, поговорить с тобой, и если ты захочешь мы попытаемся помочь тебе.

Лука поднял голову. В его желтых, не человеческих глазах видны были отзывы терзающих его мучений, бесплодные попытки, разрушающее отчаяние, голод и легкий, призрачным светом мелькнувший огонек надежды.

— Кто ты? — спросил он.

— Зови меня Сагитай, это, — боец указал на высокого бойца в «Булате», — Яков. Остальные сопровождение.

— Зачем вам помогать мне?

— У нас проблемы Лука… у людей. Ты наверное можешь понять какие.

— Братство? Оно вышло на Большую Землю?

— Да, Лука. Оно вышло. Они убивают людей и заражают. Мы не можем сейчас остановить это, но если ты согласишься сотрудничать с нами, то мы поможем тебе, а ты поможешь нам.

Зомби хмыкнул, совсем по-человечески.

— Вы хотите чтобы я вам помог уничтожить Братство? Зачем мне делать это? — ровно спросил зомби. Он вдруг перестал трястись, на все человеческие черты внутренней борьбы исчезли. Наемники отступили на пол шага, инстинктивно чувствуя изменения.

— Мы хотим вылечить людей и остановить заражение, но для этого нам нужно чтобы ты нам помог. Когда мы сможем вылечить тебя, мы сможем вылечить и их. Ты же не хочешь чтобы все люди заразились этим вирусом?

Сагитай выразительно подчеркнул слово «все» и видимо на его лице было вопрошающее выражение, но за стеклом герметичного комбинезона этого не было видно. Зомби секунду сидел глядя в никуда.

— Нет. Не хочу. Не хочу чтобы все.

— Пока вирус движется на юго-запад. Но не исключено, что он может двинуться на север и северо — восток. Если мы не сможем остановить его, то он достигнет и Гомеля, Лука. Это твой родной город.

Зомби вздрогнул, рука судорожно метнулась к внутреннему карману грязной камуфляжной куртки, проверяя наличие фотографии, бережно завернутой в чистый кусок целлофана. Убедившись, что фотография на месте он расслабился, но взгляд его прояснился.

— Вы знаете, что у меня осталась дочь. Где она? Я хочу увидеть ее… — зомби встал.

Наемники приподняли автоматы, взяв в прицел существо. Сагитай тоже встал, но будучи среднего роста он был на две головы ниже этого существа.

— С ней все в порядке. Мы знаем где она. Она в безопасности…

Лука секунду соображал, что могли значить эти слова: «Мы знаем где она. Она в безопасности…». Не известно что пришло ему на ум, но внезапно глаза существа вспыхнули чернотой и опустошением запредельным для понимания простым человеком.

— Я могу выпить вас до дна, могу обратить вас в рабство, — прошипел он, глядя в упор на Сагитая. — Я могу уничтожить вас не сходя с этого места. Я могу…

— Не можешь, — твердо ответил боец. — Ты — не можешь! — еще раз повторил он. — Это мы можем уничтожить тебя здесь, не сходя с этого места, а потом взяться за твоих братьев. Но проблема в том, что пока мы будем уничтожать твоих братьев, пострадает множество ни в чем не повинных людей, среди которых могут оказать и дорогие для тебя, пока еще живые люди.

Зомби направил в сторону бойца длинную руку. Расстояние было в пару метров, но длинная рука сократила это расстояние до полуметра. Боец спокойно смотрел на зомби, демонстративно отодвинув автомат за спину. При физическом контакте, он был уверен, что даже без помощи оружия сможет скрутить и переломать эту страшную долговязую фигуру зомби. Пусть он и будет много раз восстанавливаться, но тем хуже для него, он будет ломать его дольше и болезненнее. Поняв, что боец защищен, Лука отступил на пол шага назад, уперевшись спиной в ржавеющую цистерну, его лицо вдруг потеряло острые, мистические, зловещие формы. Чешуйки на его лице, вставшие дыбов во время невидимой атаки опустились, проявив снова человеческое лицо, полное боли и отчаяния.

— Я не могу… — прохрипел он. — Ты видишь, во мне почти нет человеческого, я с трудом сдерживаю себя. Я не могу ничего есть, я постоянно голоден. Как вы сможете быть в безопасности рядом со мной… ведь я… я чудовище. Я тот кто выпал из страшной сказки… я не готов показаться на глаза… своей семье.

Люди стоявшие вокруг молчали. Да, зомби был прав. Это просто чудовище из страшной сказки, которое появилось здесь, которое борется с вирусом, поразившим его и поменявшем в нем все, практически все, за исключение той малой части, которая не поддается этим микроскопическим завоевателям, физически проникшим в клетки его тела и заставляющим его подчиняться им. Но он хотя бы борется, он хотя бы понимает, где он Лука Псарас начинается, а где он перестает владеть собой. Наемники наверняка бы расстреляли его в ветошь, а потом сожгли, не из страха и ненависти, а для того чтобы облегчить страдания ютившегося в этом теле человеческих остатков разума, памяти и чувств. Это было бы лучшее, что они действительно могли бы ему предложить.