Освобождение бессмертия

Девушка нисколько не удивившись, засунула руку под накидку и на протянутой руке показала животное. Это была домашняя крыска черного цвета, с блестящими выпуклыми глазками-бусинками, тревожно нюхающая исходящий от зомби запах, ощупывая подрагивающими, лакированными черными усиками антенн пустое пространство впереди. Через пару секунд она поняла кто впереди и резко крикнув метнулась по руке обратно к хозяйке, возможно намереваясь спрятаться в карман или на плечо. Но она не успела сделать этого. Зомби вдохнул и крыса замерла черной, высохшей мумией на руке хозяйки, вцепившись окоченевшими коготками в черный рукав водолазки. Глаза девушки расширились, рот приоткрылся от удивления, но через секунду в них появился нездоровый фанатичный блеск восторга, делавший ее безумной и прекрасной одновременно. Она с замиранием сердца оторвала окоченевшего зверька от рукава, секунду смотрела в его провалившиеся потухшие глаза и без сожаления отбросила в сторону. Это не испугало ее, даже наоборот. Лука почувствовал, что она хочет подойти ближе и даже что-то большее, что он никак не мог определить.

— Да… я вижу, — сказал она во все глаза глядя на него. — Ты тот кто есть. Ты есть — Нечистый и имя твое — смерть. Я буду служить тебе… — она сделала попытку приблизиться.

Оторопевший от такого подхода Лука отшатнулся и плюхнулся на трон. Вот это новость! Что это за человек? Она что не понимает, что находится в опасности? Он ошарашено смотрел на нее.

— Кто ты? — наконец смог сказать он, не без труда произнеся эти слова. В замкнутом пространстве его голос прозвучал низко и хрипло. Девушка с явным наслаждением закрыла глаза вслушиваясь в этот голос и прозвучавший вопрос, который судя по всему она ждала услышать чуть ли не всю свою жизнь.

— Меня зовут Марьям, господин, — ответила она с таким наслаждением, слово изголодавшаяся в бесплодных поисках воды в пустыне путница, наконец припавшая губами к кувшину с водой.

— Не называй меня господин. Что ты тут делаешь? Что тебе надо? Ты что не понимаешь что… — Лука запнулся, он не смог назвать себя, ему показалось что это произведет совершенно обратный эффект.

— Хорошо, я не буду называть тебя господин, — ответила она. — Если ты спрашиваешь меня, то я отвечу. Я ждала тебя, заклятье крови сработало. Мне нужен ты… я буду служить тебе, чтобы стать твоей Лилит.

Лука потряс головой, отгоняя мысли которые буйным роем насекомых впервые за все время грянули в его сознание. У него еще никогда не было подобных галлюцинаций, даже во время Выброса. Он почувствовал, что у него бьется сердце и хочется вздохнуть. Вздохнуть по — настоящему, по — человечески, вместе с тем сотрясающее чувство голода, сродни тому что испытывали его братья, впервые открывшие глаза после перевоплощения. Он выделил несколько секторов жизни вокруг него, состоящих из плесени и бактерий, и одним легким усилием сорвал с них общее бледное покрывало жизни, лишь слегка погасив жажду. Это не скрылось от внимания девушки. Девушка не могла заметить, как вдруг выцвели и поменяли цвет и без того кажущиеся черными стены, пол и потолок, но каким — то своим шестым чувством она прислушивалась к изменениям. Ее слегка подморозило, но она только чуть вздрогнула и плотнее закуталась в плащ.

— Мне надо поесть. Кто бы ты ни была, ты в опасности. Уходи, — сказал Лука, чувствуя что ему срочно нужно идти к канализационному стоку, чтобы утолить приступ.

— Я не боюсь. Я готова, — сказала она и оголила нежную девичью шею, повернув голову в сторону.

— Нет, — обронил зомби вставая с трона, стараясь не задеть ее ненароком.

Если можно было применить такое слово к получеловеку, которым он сейчас являлся, то ему было сейчас не по себе. Что-то происходило, непредсказуемое и не по его воле, словно другой мир вдруг вторгся в его, хоть опостылевший и мертвый, но вне его понимания и контроля. Лука пошатываясь двинулся через узкий прорубленный коридор, по известной ему тропе начинавшейся в нескольких метрах позади. Он не заметил как много сил вдруг потерял, когда забилось его сердце, когда потребовалось дыхание. Он не мог знать что железы и внутренние органы его организма, пораженные вирусом повинуясь древним механизмам вдруг запустились, заставляя его чувствовать больше, заставляя его приходить к жизни, двигая его к новой стадии существования.