Освобождение Ирландии

Там, на Востоке, где отец вел свои дела, было в порядке вещей, когда купец брал в путешествие сына, чтобы с малолетства обучать его торговому ремеслу. Перевоплощение далось мне легко. Я всегда ужасно завидовала мальчишкам. Они казались мне более свободными и могли делать все, что хотят. С улыбкой и безо всякого сожаления я смотрела, как отец остригает мои волосы, ощущая при этом радость.

Потом я достала из свертка, принесенного отцом, мужскую одежду. Вскоре я увидела в зеркале настоящего мальчишку… Короткие черные кудри обрамляли узкое смуглое лицо, сжатые упрямые губы и взгляд исподлобья дополняли эту картину. То, что я увидела, очень мне понравилось и наполнило сердце ликованием. Я буду путешествовать с папой, помогать ему в делах, я увижу дальние страны…

– Никто, слышишь – никто не должен знать, что ты – девочка, – шепнул отец, наклонившись ко мне, – иначе нам с тобой будет очень плохо. На Востоке к женщинам особое отношение…

Непонятные для меня тогда слова папы дали мне понять, что все сказанное им действительно серьезно, и я поклялась никогда никому не открывать свою тайну… После этого отец дал мне несколько советов, как я должна вести себя, чтобы никто ничего не заподозрил.

Последующие годы я провела почти исключительно среди мужчин. Поначалу я воспринимала все как интересную игру, захватывающее приключение. Я многому научилась. Я так вжилась в свою роль, что стала ощущать себя парнем и начала рассуждать по-мужски. Моими новыми игрушками стали два шестизарядных револьвера системы Лефоше и охотничий нож. Отец учил меня стрелять, говоря при этом, что в этих диких краях каждый должен уметь сам за себя постоять.

По прошествии нескольких лет, по мере моего взросления, я, слушая порой довольно откровенные разговоры окружающих, смогла сделать некоторые заключения о взаимоотношениях мужчин и женщин. Полученные знания пугали меня. Я пришла к выводу, что быть женщиной – плохо, опасно и чуть ли не позорно. И когда у меня начала расти грудь, я стала испытывать тревогу… Я понимала, что когда-нибудь это должно было случиться, как понимала и то, что однажды мне неизбежно придется снова стать женщиной.

Я стала все чаще ловить на себе тревожный взгляд отца. А по ночам я почему-то стала плакать – странное, незнакомое чувство одолевало меня. С тоской я думала о том, что совсем не знаю, что это такое – быть женщиной…

– Сделай меня настоящим мужчиной, – горячим шепотом втайне молила я Господа, понимая в глубине души, что даже Он не может помочь мне в этом.

Как я уже говорила, мой отец был человеком разумным и осторожным. Но в этот раз, похоже, он не оценил все риски… А ведь нас предупреждали, что в тех краях пошаливают разбойничьи банды. Но другого выхода у нас не было – товар в Персии был уже закуплен, и мы должны были доставить его в Европу. В противном случае мы были бы разорены. К тому времени обычные торговые пути через север Персии, Армению и Трапезунд были закрыты войной, которую русский царь объявил турецкому султану ради свободы каких-то там болгар.

Когда началась война русских с турками, мы с отцом находились в Марселе, собираясь в очередной вояж в Персию. Внезапное падение Стамбула и появление чуждой нашему миру Югороссии вызвало общее смятение в Европе. Особо гнетущее впечатление это событие произвело на нашу милую Францию. Поговаривали даже о том, что, взяв Константинополь, русские обязательно решатся отомстить нам за Восточную войну и превращенный в руины Севастополь – будто нашей милой Франции было мало позора Седана и краха Империи.

Русские вскоре захватили Суэцкий канал, перерезав торговлю с Востоком, и отец долго колебался, решая – отправляться ли ему в очередной вояж или немного подождать. Потом, к началу осени, все успокоилось, и отец все же решил ехать. Как выяснилось, заняв Суэц, русские продолжали пропускать через него торговые корабли под всеми флагами, кроме английских. Товар, который мы должны были доставить в Персию, уже лежал на складах, и дальнейшее промедление грозило разорить нас.

Возможно, что это было не самым лучшим решением и, поступи мой отец по-иному, скорее всего, он остался бы жив. Когда в середине декабря мы с огромными трудностями добрались до Исфахана, то выяснилось, что вся Персия охвачена смутой и мятежом, а с севера в ее пределы вступил со своим Персидским корпусом ужасный русский генерал Скобелев, по прозвищу Ак-Паша.

Правда, смута помогла нам обогатиться. Отец быстро и по высоким ценам распродал все привезенные им европейские товары и, напротив, очень дешево закупил большое количество шелка, ковров и восточных благовоний, которые теперь надо было доставить в Марсель.