Освобождение Ирландии

Кровь мне бросилась в лицо. Неужели канцлер Югороссии считает меня трусом?! Меня, боевого офицера, не рад смотревшего в лицо смерти!

Господин Тамбовцев, видимо, поняв, что невольно обидел меня, извинился за свои слова и одобрительно похлопал меня по плечу.

— Не сердитесь, Александр Александрович, — примирительно произнес он. — Я вижу, что вы тщательно обдумали все, прежде чем обратиться ко мне с такой просьбой. Я готов вам помочь. Вы напишите прошение на имя государя и отдайте его мне. Обещаю сегодня же передать его в Петербург. Со своей стороны я походатайствую за вас перед императором. Думаю, что он не откажет мне в моей просьбе. А вы пока можете на пару дней остановиться в нашей гостинице при дворце. Отдохните, еще раз обдумайте все, поговорите с вашей дочерью. Помните только, что ей не стоит ничего знать о том, о чем мы с вами сейчас беседовали. А я свяжусь с командиром вашей дивизии бароном Раденом и предупрежу его о том, что вы немного у нас задержитесь. Если же ваш вопрос будет решен положительно, я обещаю вам, что с первым же транспортом, следующим в Гавану, отправлю вас туда, где готовятся отряды инсургентов. Кстати, там вы сможете познакомиться с женихом Оленьки.

Господин Тамбовцев встал со скамейки, показывая, что наша с ним беседа закончилась. Я знал, что канцлера Югороссии сегодня ждет еще немало дел, и попрощался с ним, поблагодарив за ту помощь, которую он мне обещал оказать.

Он отправился во дворец, а я — к своей любимой дочери, которая, как я знал, с нетерпением ждала меня в своей комнатке при госпитале МЧС.

22 (10) февраля 1878 года, полдень. Басра.

Полковник Вячеслав Николаевич Бережной

Басра и Бендер-Аббас, в котором сейчас обосновался наш флот, — две ключевые точки, позволяющие контролировать богатый нефтью и природным газом Персидский залив. Нет никаких сомнений, что научно-техническое развитие в этом варианте истории будет резко ускорено и все это богатство будет востребовано куда раньше, чем в нашем прошлом. Так что: «что с бою взято, то свято», или же: «куда ступила нога русского солдата, то уже наша земля». И обосновываемся мы в Басре если не на века, то, во всяком случае, надолго.

Басра, Бендер-Аббас и в недалеком будущем Цейлон, это всего лишь меры, позволяющие России твердо встать на берегу Индийского океана, так же, как она уже стоит на берегах Атлантического и Тихого океанов. Устье реки Шатт-эль-Араб, образующейся при слиянии Тигра и Евфрата — это не только богатейшие нефтяные месторождения, но еще и важнейший в регионе узел транспортных коммуникаций, где пересекаются торговые пути из Персии в Аравию и из Персидского залива, то есть Индии и Китая, в Сирию, а затем в Европу.

После нашего вмешательства в местную историю рухнули политические барьеры, и в Европе, хотя тамошняя пресса и подняла истошный крик по поводу «русской угрозы всему цивилизованному миру», но никто из политиков всерьез не намерен мешать нам двигаться в выбранном нами направлении. После падения Суэца, Мальты и Гибралтара они гадают — куда направятся эти загадочные русские.

Поскольку Басра и ее окрестности попали в нашу сферу влияния, то поддержание порядка на этой территории стало нашей первоочередной обязанностью. Это означало, что мы должны были бороться со всякого рода бандитами и пиратами, которых на любом торговом пути и в обычное время более чем достаточно. А если учесть, что разбежавшиеся остатки разгромленного воинства Насыр-паши шлялись с оружием в окрестностях Басры, то криминогенная обстановка была напряженной. Впрочем, разбоем занимались не только турецкие дезертиры, аравийские бедуины и местные люмпены, но и куда более респектабельные персоны, о которых ничего подобного и подумать было нельзя.

Борьбой с бандами в зоне нашей ответственности занимались преимущественно казачьи разъезды. Ну не пешим же патрулям гоняться за разбойниками, легко уходившим от погони на резвых арабских скакунах. При этом порой случались истории покруче, чем описанные неизвестным сказителем в «Тысячи и одной ночи». Одной из них я был участником. А дело было так…

Рано утром, едва только над горизонтом поднялось солнце, один из кубанских казачьих разъездов, патрулировавших левый берег Шатт-эль-Араба, услышал звуки выстрелов на дороге, ведущей к ближайшему от Басры городу Мохаммера. Кубанцы, вдоволь повоевавшие во время Балканской кампании, к звукам стрельбы отнеслись с предельной серьезностью. То есть, согласно инструкции, старший разъезда достал из клетки, притороченной к седлу, почтового голубя, прикрепил к его лапке спешно написанное донесение и подбросил его в воздух. Птица понеслась к адресату, а кубанцы тем временем спешились и, передав поводья коноводу, укрылись за кучами камней у обочины дороги, приготовившись отразить нападение неведомого неприятеля.