Освобождение Калинина

Такая постановка задач, на первый взгляд, выглядит логично, однако бои конца октября наглядно показали, что довольно многочисленная артиллерия 29-й армии не смогла помешать перемещению немецких частей вдоль линии фронта, не говоря уже о полном подавлении артиллерии противника. Следует отметить и неучтенную повышенную плотность обороны подразделений пехотных дивизий 9-й армии в городской черте. Возможно, в штабе армии была надежда на общее снижение боевых возможностей соединений вермахта, что, как показали последующие события, привело к явной недооценке противника.

Саперным подразделениям в приказе предписывалось «следовать в составе боевых порядков пехоты, быть готовым содействовать пехоте по разграждению, подрыву дзотов и преодолению всех препятствий на местности, созданных противником. После захвата нашими войсками районов и рубежей противника, немедленно приступать к их переоборудованию для ведения оборонительного боя»[30]. Такая установка явно вытекала из опыта боев, когда после захвата позиций противника приходилось сразу же отбивать многочисленные контратаки.

По всей видимости, И.И. Масленников снова, как и осенью, «творчески переосмыслил» замысел командования фронтом, установив в приказе собственную дату начала операции и по-своему интерпретировав её задачи. Впрочем, как показали последующие события, его оценка сроков готовности войск оказалась несколько более реалистичной, чем на уровне вышестоящих инстанций.

Имеют право на существование и другие версии появления приказа № 044. В журнале боевых действий КФ присутствует запись о том, что «штармом 29 был разработан план дезинформации», однако в чём конкретно он заключался, из документа неясно. Кроме того, в версии копии приказа, представленной на портале «Память народа», отсутствуют подписи самого командарма и члена военного совета армии при наличии подписи начальника штаба.

Так или иначе, уже 3 декабря задачи 29-й армии были скорректированы в соответствии с общим замыслом Ставки и И. С. Конева. Приказ штаба армии № 045 от 3 декабря намечал начало наступления уже на утро 4.12.41 г. и увязывал задачи соединений с задачами левого соседа в лице 31-й армии: теперь 29 А «наступает в направлении Даниловское, атакует город Калинин, и в дальнейшем развивает успех на Тураево».

Соответственно, 246-я сд в случае успешного овладения Даниловским должна была двигаться на Тураево. 252-я дивизия, выйдя на рубеж Борихино, Мамулино, также должна была присоединиться к этому движению. Поддержать наступление на Тураево предписывалось и 243-й сд после её выхода не рубеж Мамулино, Совхоз овощной (дивизия должна была наступать в общем направлении на Лебедево и овладеть северо-восточной частью Калинина)[31]. 908-й сп становился резервом командарма.

Наступление двух армий, первоначально намеченное на 4 декабря, было перенесено на следующий день. М.И. Щедрин объяснял данный перенос следующим образом: «Из-за опоздания прибывшей по железной дороге 262-й дивизии наступление перенесли на 5 декабря. Этот дополнительный день очень пригодился нашим войскам. Нужно было проверить готовность частей, уточнить задачи на местности. Саперы спешно готовили настилы для переправы танков и тяжелой артиллерии»[32].

Интересно упоминание танков в приведённой цитате из мемуаров. ЖБД Калининского фронта содержит запись, несколько меняющую объяснение обстоятельств переноса начала наступления: «Наступление, намеченное на 4.12, было перенесено на 5.12, по причине опоздания прибывающих средств усиления для 31 А (дивизиона PC и танков)»[33].

Судя по всему, речь идёт о тех самых танках, которые были обещаны И.С. Коневу в ходе его переговоров с А.М. Василевским. Фронту (точнее, 31-й армии) передавались два отдельных танковых батальона, 143-й и 159-й, сформированные на основании Директивы НКО № 107сс от 23.11.1941 г. по штату № 010/302 (28 ноября 1941 г.). По состоянию на 4 декабря 143-й ОТБ имел в составе 145 человек, пять КВ, 14Т-34и 10 Т-60. 159-й ОТБ располагал шестью «тридцатьчетверками» и двадцатью Т-60 при 141 человеке личного состава по состоянию на 7 декабря. Оба подразделения к началу боёв прибыть не успели, однако сыграли важную роль в ходе последующего наступления.

Впрочем, даже в случае прибытия батальонов вовремя, их переправа через Волгу в первоначально запланированные сроки исключалась. Начальник инженерных войск 31-й армии военинженер 1 ранга П.К. Случевский вспоминал: