Освобождение (ЛП)

Меня охватывает замешательство, я смотрю на него, пытаясь понять, о чем он меня спрашивает.

— Прости, что?

— К тому времени, когда мой мозг наконец осознал, что я вижу, там уже ничего не было. Ты ничего не копал, а единственной ямой оказалась та, которую неделю назад вырыла септическая компания. В этот самый момент я понял, что, видимо, спал. А прошлой ночью я, проснувшись, обнаружил, что стою на кухне с наполовину съеденным апельсином. И это заставило меня задуматься, сколько я уже этим занимаюсь? Сколько я уже хожу во сне?

— Я... никогда не видел, чтобы ты ходил во сне.

— Это самое странное, — он смеётся и, качая головой, похлопывает меня по плечу. — С чего бы тебе рыть яму на заднем дворе?

— Может, могилу?

Он смеется еще громче (хотя мне совсем не до смеха) и направляется к церкви.

— О, еще кое-что, Дэймон. Ларонда просила передать тебе, что они нашли пропавшую девочку. Она, видимо, тебе о ней рассказывала.

— Да, мы о ней говорили. Рад слышать, что она дома. Меня очень взволновала эта история.

— Ее мать попросила нас освятить ее квартиру.

— Не знал... не знал, что они католики.

— Они не католики. Это Ларонда предложила. Я подумал, раз уж ты участвовал в спасении этого ребенка…

— Что ты имеешь в виду?

— Ларонда сказала, что ты раздавал листовки и помогал информационно.

— Конечно.

— Будет вполне логично, если ты и освятишь их квартиру.

— Конечно.

Все, что приходит мне в голову, — это маленькая девочка, которая опознает во мне убийцу ее похитителя, и выражение лица епископа Макдоннелла перед тем, как меня лишат сана и сдадут полиции.

— Деймон, с тобой всё в порядке?

— Да, конечно.

Его вопрос возвращает меня в реальность, и, поморгав, я отрываюсь от своих размышлений.

— Я... я обо всём позабочусь.

Он достает из кармана нацарапанный на клочке бумаги адрес и протягивает его мне.

— Она ждет тебя сегодня.

Мысль о том, что я снова увижу эту маленькую девочку, и мне в голову потоком хлынут образы того, как она сидела в той клетке, действует на меня отрезвляюще и подавляет утренние порывы. Я быстро обедаю, и когда еду к ее дому, у которого высадил ее всего неделю назад, во мне нарастает нервозность.

Я хватаю лежащее радом Священное Писание и святую воду, а затем поднимаюсь по лестнице.

В дверях меня встречает Ларонда с женщиной, в которой я узнаю мать Камилы, но самой девочки нигде не видно.

— Отец Дэймон, это Луиза, мама Камилы, — Ларонда кладет руку на стоящую рядом с ней невысокую полную женщину, в глазах которой мелькает тень добродушной улыбки.

— Спасибо, что пришли, святой отец.

Как и большинство тех, кто плохо знаком с церковными порядками она сжимает руки спереди, напрягает спину, так, словно не очень понимает, как вести себя со священником.

Из уважения я стараюсь не быть излишне эмоциональным, в любом случае, это не в моем характере, но я держу руки по швам и мне это помогает.

— Расскажите мне, в чем дело.

Закрыв за мной дверь, Луиза ведет меня к дивану. Мы втроем усаживаемся вокруг кофейного столика, на котором лежат карандашные рисунки с изображением мужчины со злыми красными глазами и какой-то палкой.

— Вернувшись той ночью домой, Камила стала… совершенно другой. Она почти ничего не ест. Не спит. Просыпается от кошмаров, — порывисто всхлипнув, Луиза вытирает слезы, и Ларонда заключает ее в объятия. — Этот... мужчина. Он похож на какого-то демона. Она называет его Плохим Человеком. Говорит, что он держал ее в клетке и делал с ней плохие вещи. Такое, о чем она не хочет рассказывать ни мне, ни доктору. Она утверждает, что ее спас ангел. Ангел во всем черном.

Тело Луизы сотрясется от рыданий, и она утыкается Ларонде в плечо.

— Я просто хочу, чтобы кошмары прекратились, и моя дочь снова почувствовала себя в безопасности.

Сидя напротив этой женщины, я чувствую, как меня практически пожирает чувство вины, и хочу все ей рассказать. Что я задушил того демона. Протащил его по территории церкви и засунул в какую-то дыру, чтобы стереть с лица земли. Но вместо этого я быстро киваю и говорю:

— Давайте начнем со входа в Ваш дом.

Перекрестившись, я встаю с дивана и вижу, как Ларонда подталкивает подругу, чтобы та тоже встала. С волнением и, пожалуй, с проблеском надежды в глазах, Луиза неуклюже повторяет наши с Ларондой движения.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

— Аминь, — говорит Ларонда, сжимая руку Луизы.

Держа в руках молитвенник со святой водой, я склоняю голову.

— Мир дому сему и всем живущим здесь во имя Господа.

— Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков, — снова за них обоих произносит Ларонда.

Окропив их святой водой, я пересекаю комнату и, остановившись перед входной дверью, быстро читаю молитву. Затем смочив в воде палец, рисую на ее деревянной панели крест. Я прохожу по всем помещениям и, читая молитву, окропляю всё вокруг святой водой, пока наконец не добираюсь до маленькой комнаты с розовыми стенами, украшенными картинами с изображениями принцесс и замков. До комнаты, которая, очевидно, принадлежат Камиле.