Освобождение (ЛП)

Я не могу. И я не могу лгать ему. Во-первых, он видит насквозь. Во-вторых,

мы пообещали быть честными друг с другом.

Даже если я не люблю Джереми Стоунхарта, я не хочу обнадеживать его

пустыми слова любви.

Святое дерьмо! Мое сердце замирает в груди. Неужели я забочусь о

Джереми Стоунхарте? Я делаю глубокий вдох, пытаясь снять напряжение и

беспокойство, которое растет внутри меня.

Я опускаю глаза и вспоминаю вчерашний секс. Для него был этот

переломный момент? У него наконец-то что-то щелкнуло в голове?

- Ты не можешь любить меня, - говорю я, смотря на пространство между

нами. - В противном случае, зачем бы ты делал все эти вещи со мной?

С губ Джереми слетает шипение. Он яростно встает и отворачивается.

Мой взгляд по-прежнему сосредоточен на том же месте. Всё, что я вижу -

это ноги Джереми. Он ходит назад и вперед, его шаги длинные и сердитые.

- Я не могу любить тебя, - повторяет он. - Я не могу любить тебя. Ты

действительно так думаешь, Лилли, или это своего рода защитный механизм?

Я не могу любить тебя. Ха! Кто ты такая, чтобы говорить мне, что я могу и не

могу делать? Кто ты такая, чтобы отрицать правду, которой я поделился с

тобой?

- Джереми. Пожалуйста, - тихо говорю я. - Не сердись. Ты неправильно

понял. Я не это имела в виду.

- Нет? Я думаю это именно то, что ты имела в виду. И я думаю ты боишься

правды. В самом начале ты спросила меня, почему ты? На это я могу

ответить. Но не буду. Ты спрашиваешь, почему ты, действительно ты, украла

мое сердце? Этого мне никогда не узнать.

- Я не могу любить тебя, - он продолжает бушевать. - Ты хоть знаешь, что

такое любовь, Лилли-цветочек? Ты когда-нибудь находилась в тисках этих

мук? Да, ты молода. Это лишь малая часть того, что привлекает меня в тебе.

Хочешь знать, что ещё? Я перечислю. Твое мужество. Твоя сила. Твоя

решительность и стойкость. Твой блестящий ум. Я знаю всё, что нужно знать

о тебе. Я знаю, что девичья фамилия твоей матери была Баррс. Я знаю, что

она была замужем один раз, прежде чем появилась ты. Ты знала это, Лилли?

Она когда-нибудь говорила тебе правду?

- Ты лжешь, - говорю я.

- Нет. Нет, моя дорогая. На этот раз я не вру. Я виноват лишь в том, что

умолчал об этом. Но лучше поздно, чем никогда. Это был последний секрет.

Это съедало меня последние две недели. Теперь ты всё знаешь. Теперь ты

знаешь, как я облажался. Теперь ты знаешь все мои стороны. То, что я

скрывал, и то, чем я одержим. Ты заставила меня поволноваться, когда ты

чуть не утонула неделю назад. А да. Я нарушил свои собственные правила. Я

нарушил их единожды. Я был в шоке, когда ты появилась вовремя. Я такой,

какой есть. И я люблю тебя. Ты когда-нибудь любила, Лилли? По

настоящему, глубоко, невероятно? Я знаю, что сейчас у тебя плохие

отношения с матерью. Жаль. До встречи с тобой моя мать была самой

важной женщиной в моей жизни. Это были единственные истинные

отношения, которые были у меня с женщиной без какого-либо скрытого

подтекста. Я рассказывал тебе о другой женщине, которая чуть не погубила

меня. Ради которой я рисковал всем. Это была катастрофа. Я поклялся

больше никогда не быть таким безрассудным. Но с тобой...с тобой, Лилли,

меня это больше не пугает.

Он останавливается прямо передо мной, что я вижу носки его ботинок.

- Так что не смей говорить мне, что я не могу любить тебя, Лилли, - бесится

он. - Ты еще мало всего повидала. Сколько школ в детстве ты поменяла?

Помнишь ли ты их вообще? Ну?

Он повышает голос.

- Сколько?

- Я...я не знаю, - говорю я.

Он не кричит, но близок к этому.

- Это был не риторический вопрос, Лилли, - рычит он.

Он устремляется вниз и поднимает мой подбородок.

- Перечисли их!

- Я не могу, - говорю я.

Мой голос дрожит.

- Ты не можешь, - смеется он. - Ну что ж, тогда я. Святого Мартина, Риджуэй,

Остелли. Марексон и Аргайл. Хэндсворт, East BayPark, Eileen’s Mountainside.

Все эти названия...каждое из них...навевают давно забытые воспоминания.

Он прав. Он перечислил их все.

- Я знаю, что ты пропустила выпускной, потому что кошка твоей соседки

заболела. Я точно знаю, где ты была, когда получила письмо о зачислении в

Йельский университет. Только я знал правду о твоем настоящем отце, пока

не поделился этим с тобой несколько недель назад.

- Зачем...зачем ты рассказываешь мне это?

- Потому что, Лилли, ты могла бы подумать, что такая тщательность означает

одержимость. Ты могла бы подумать, что, зная все это, преследуя тебя, я

естественно влюблюсь в тебя.

- Я никогда бы так не подумала, - говорю я.

- И в очередной раз ты доказываешь, как молода. Есть разные виды любви,

Лилли. Любовь, которую испытывает мать к своему новорожденному

ребенку, очень сильно отличается от любви, которую испытывает сестра к

своей двойняшке. Это отличается от любви сталкера к своей цели. Это всё

разные виды, Лилли. И все они имеют место быть.