Освобождение от психологического насилия

Когда я был ребенком, наша семья принадлежала к консервативному Нагорному (Hillcrest) еврейскому центру в Квинсе, в Нью-Йорке. Моя мать готовила исключительно кошерную пищу и вела хозяйство, строго придерживаясь религиозных предписаний. Я посещал еврейскую школу несколько раз в неделю, ходил на субботние службы и соблюдал еврейские праздники. Ко времени бар мицвах в возрасте тринадцати лет я обнаружил, что не понимаю или не соглашаюсь с некоторыми концепциями иудаизма. Меня не устраивало излишнее, как мне тогда казалось, подчеркивание важности ритуалов и внимание к прошлому. Однако, чувствуя в себе духовные потребности, я продолжал молиться Богу, хотя и перестал ходить в Нагорный центр, по-прежнему пользуясь только их баскетбольной площадкой.

В возрасте девятнадцати лет я не искал других путей. Я был евреем. Я был в Израиле, в Святой Земле, где участвовал в археологических раскопках библейского города Бер-Шева в пустыне Негев. Я старался понять природу реальности и свое место во вселенной. Я любил читать философские работы и много думал о смысле жизни.

Когда я впервые столкнулся с мунистскими вербовщиками в университетском городке Квинс-колледжа, они назвались студенческой группой. Впоследствии выяснилось, что они лгали обо всем, что касалось их как религиозной группы. Говоря со мной о вере, они обходили стороной вопросы об Иисусе и христианстве и подчеркивали иудейскую веру в явление Мессии. Таким образом они сумели проникнуть в религиозно-духовную часть моего существа. Так как Церковь Унификации претендует на то, чтобы быть религией, ее индоктринаторы знают, что религиозно-духовная субличность будет существенным фактором, способствующим формированию культовой личности. Моя вера в Бога была изменена таким образом, чтобы я принял доктрину Муна как «истину». В конечном счете именно Убеждение в том, что знание правды и свободная воля угодны Богу, сыграло важную роль в моем решении оставить группу.

ВОИН И ГЕРОЙ

Я родился в 1954 году, поэтому мое детство пришлось на время "холодной войны". Я выучился ненавидеть коммунизм и бояться его. Детский опыт научил меня патриотизму и гордости за то, что я — американец. В возрасте десяти лет я хотел быть героем и отдать жизнь в сражении за родину. Одной из моих любимых телепередач был игровой сериал о Второй мировой войне «Битва» с Виком Морроу в главной роли. Играя с друзьями в войну, я часто представлял себя солдатом-героем. У моего друга Марка был деревянный домик на заднем дворе, и я помню, как мы по очереди атаковали и защищали «форт», швыряясь комьями грязи и поливая друг друга из водяных пистолетов. Я даже помню, как мне ночью снились сны, в которых я бесстрашно забрасывал гранатами вражеские пулеметные гнезда. Врагами всегда были нацисты или коммунисты.

Повзрослев, я начал осознавать ужасы вьетнамской войны. К моменту окончания средней школы я стал активным пацифистом. Я отрастил длинные волосы и участвовал в демонстрациях протеста. Что произошло с юным патриотом с игрушечным ружьем? Я вырос и отказался от личности воина/солдата, похоронив ее в глубины своего «я». Не будучи призван в армию, я был завербован для участия в Крестовом Походе за Единый Мир, который осуществлялся группой, служившей прикрытием для культа Муна, и вошел в нее как Небесный Солдат, борющийся с сатанинским коммунизмом. Группа часто исполняла песни декларативного содержания, например, "Небесные Солдаты за Бога" и т. д.

Универсальная тема героя, борющегося против Зла, внесла значительный вклад в историю человечества, его искусство и литературу. Менталитет воина/солдата — еще одна существенная сторона большинства лиц, завербованных культами. Менталитет солдата культивируется здесь, чтобы верить: — Я должен следовать приказам старших. — Мы — хорошие. Наш враг — плохой. — Жертва во благо делает тебя героем.

В рамках подхода стратегического взаимодействия мы научимся узнавать, когда близкий человек говорит и действует от лица своей культовой личности. Мы попробуем добиться взаимопонимания и доверия в отношениях с его культовой личностью. Один из ключевых моментов при общении с ней состоит в признании благих намерений, характеризующих каждую ее сторону в отдельности. Наша цель состоит в том, чтобы помочь близкому человеку высвободить структуры докультовой личности, поглощенные личностью культовой, и вновь интегрировать их в подлинное "я".