Наш пересмотр образовательных институтов ведет к пересмотру образа человека. Существо, которое нужно школе, не имеет ни самостоятельности, ни мотивации для собственного роста. Мы можем признать универсальность школьного обучения как кульминацию прометеевского предприятия и начать говорить об альтернативном мире, приспособленном для жизни эпиметеевского человека. Можно сказать, что альтернативой схоластической воронке служит мир, сделанный прозрачным посредством истинных коммуникационных сетей; мы не можем сказать с полной определенностью, как он будет устроен, мы можем только ожидать, что эпиметеевская природа человека снова проявится, мы не можем ни планировать, ни производить ее.
Глава 7. Возрождение эпиметеевского человека
Ваше общество напоминает мне невероятную машинку, которую я однажды видел в Нью-Йорке в магазине игрушек. Это была металлическая шкатулка, которая при нажатии на кнопку открывалась и обнаруживала механическую руку. Протягивались хромированные пальцы, доставали до крышки, тянули ее и закрывали изнутри. Это была всего лишь коробка; вы ожидали, что из нее можно что-нибудь достать, однако все, что в ней было, служило лишь механизмом для ее закрывания. Эта штуковина была противоположностью ящика Пандоры.
По происхождению Пандора (Вседающая) была богиней земли в доисторической матриархальной Греции, Она позволила всем болезням убежать из ее амфоры (
Для того чтобы понять, что это означает, мы должны заново увидеть различие между надеждой и ожиданием. Надежда в строгом смысле означает доверчивую веру в доброту природы, а ожидать, как это будет использоваться здесь, — значит полагаться на результаты, спланированные и контролируемые человеком. Надежда хочет получить от кого-то подарок, а ожидание предвосхищает удовлетворение от предсказанного процесса, который принесет с собой то, чего мы вправе требовать. Сейчас прометеевская этика исключает надежду. От ее переоткрытия как социальной силы зависит выживание человеческой расы.
Настоящая Пандора была послана на землю с сосудом, содержавшим все болезни; из хорошего в нем была лишь надежда. Примитивный человек жил в мире надежды. Он полагался на влияние природы, на милость богов и на инстинкты своего племени, позволявшие ему существовать. Классические греки начали замещать надежду ожиданиями. В их версии Пандора различала добро и зло. Они помнили ее преимущественно по болезням, которые она выпустила. Но они забыли, что Вседающая дала людям также надежду.
Греки рассказали историю о двух братьях — Прометее и Эпиметее. Прометей убеждал Эпиметея оставить Пандору. Вместо этого Эпиметей женился на ней. В классической Греции имя Эпиметей означало «дурачок», было синонимом слова «глупый» или «тупой». Во времена Гесиода историю пересказывали в ее классической форме: греки стали моралистами и патриархальными женоненавистниками, которые панически боялись думать о первой женщине. Они построили рациональное и авторитарное общество. Мужчины выдумали социальные институты, благодаря которым они собирались справиться с буйствующими болезнями. Они осознавали свою силу проектировать мир и заставлять его создавать услуги, которые они также научились ожидать. Греки хотели искусственно сформировать свои собственные потребности и будущие требования к своим детям. Они стали создавать законы, архитектуру, писать, создавать конституции, города, произведения искусства, послужившие образцом их потомкам. Примитивный человек полагался на мифическое соучастие в священных ритуалах инициации человека в знания общества, но классические греки признавали истинным человеком только того гражданина, который сам удовлетворялся образованием (