Освобождение. Переломные сражения 1943 года

Подготовка контрудара. Прибывающие из резерва Ставки 5-ю гвардейскую и 5-ю гвардейскую танковую армии можно было использовать несколькими принципиально различающимися способами. Можно было по кусочку растаскивать корпуса обеих армий для затыкания образующихся дыр. Можно было посадить армии на третий армейский рубеж обороны. Эти два варианта были плохи тем, что крупные резервы были бы введены в бой по частям. Радикальным решением проблемы было использование двух армий в сильном контрударе. В этом случае был шанс разгромить одно или несколько соединений противника и окончательно подорвать его наступательную мощь. Именно этот вариант был выбран и отстаивался представителем Ставки, т. е. А.М. Василевским.

Планирование контрудара началось примерно 9 июля. По первоначальному замыслу 5-я гв. танковая армия должна была перейти в наступление с рубежа Васильевка – совхоз «Комсомолец» – Беленихино. На этом участке возможно было развернуть и одновременно ввести в бой крупные силы танков. До Обояньского шоссе им предстояло пройти всего 15–17 км, что отнюдь не было чрезмерной задачей. Вспомогательный удар навстречу танкам Ротмистрова должна были нанести с запада 6-я гвардейская и 1-я танковая армии. При благоприятном стечении обстоятельств были все шансы если не окружить ударную группировку противника, то по крайней мере нанести ей тяжелые потери.

Не следует думать, что форма и место нанесения контрудара были априори ошибочными, и вообще такая идея могла прийти только в голову советского генерала. В ходе отражения советского наступления на Миусе в конце июля 1943 г. немецким командованием точно так же был спланирован глубокий удар эсэсовским корпусом в сердце захваченного Южным фронтом плацдарма. Контрудар немцев на Миусе по сути своей представлял собой уменьшенный в масштабах контрудар Воронежского фронта. Одним словом, велосипеда никто не изобретал и решение на контрудар было обоснованным, а его форма – допустимой и по-своему логичной.

Проведение контрудара было поставлено под сомнение событиями, произошедшими в период его подготовки, т. е. 10–11 июля. Усложнение обстановки на корочанском направлении заставило разделить 5-ю гв. танковую армию и выдвинуть в район Корочи 5-й гв. механизированный корпус. Тем самым число одновременно вводимых в бой соединений уменьшилось на треть. Гораздо более неприятным событием стал прорыв немцев в районе Прохоровки и захват позиций, с которых должны были стартовать танки Ротмистрова. Однако отказываться от контрудара было уже поздно.

Это может показаться странным, но немецкое командование не имело четких данных о готовящемся контрударе крупными силами танков и пехоты. Разумеется, немецкие самолеты-разведчики наблюдали сосредоточение танковых частей. Однако определенных данных о том, какие силы собраны на подступах к Прохоровке, они дать не могли. Также не могло быть и речи о том, чтобы выявить нумерацию частей и соединений. В условиях плотного позиционного фронта ни о каких рейдах глубоко в советский тыл с целью захвата «языков» не могло быть и речи. Бригады корпусов Ротмистрова соблюдали строжайший режим радиомолчания, не позволяющий вычислить прибытие танков радиоразведке противника. Одним словом, принятые меры секретности существенно дезориентировали противника и обеспечили внезапность контрудара.

Даже вечером 11 июля командование II танкового корпуса СС не догадывалось о том, что его ждет на следующий день. В донесении, подписанном начальником оперативного отдела штаба корпуса, присутствуют только общие слова о намерениях противника:

«Общее впечатление: возможно усиление противника в районе Прохоровки. Предположительно находящийся в излучине р. Псёл 10-й танковый корпус представлен только 11-й мотострелковой бригадой, так как остальные три танковые бригады располагаются в районе западнее дороги Белгород – Курск.

Интенсивные перевозки в районе Обояни указывают на намерение противника остановить наступление левого соседа [XXXXVIII тк. – А.И.] в районе южнее Обоянь. Удар по левому флангу корпуса еще не обозначился»[82].

Танк Pz.III дивизии СС «Мертвая голова». Замодернизированная до неузнаваемости «трешка» все еще составляла значительную часть танкового парка немецких танковых войск