Освобождение шпиона

—Мигунов покажет, что именно происходило в его ка­мере на Огненном Острове, воспроизведет действия, ко­торые производил с Блиновым в момент совершения пре­ступления, прокомментирует все, что делает, ответит на мои вопросы громко и четко... Я зафиксирую все на ви­деокамеру, потом составим протокол, который подпишут не заинтересованные в исходе дела граждане...

Он повернулся к анемичной особе и сельскому ин­теллигенту.

— Товарищи, ваша задача — внимательно смотреть и слушать, затем подтвердить происшедшее своими под­писями. Ясно?

Понятые кивнули.

Наступила тишина, и стало слышно, как гудит лам­па дневного света под потолком.

— Товарищ капитан, снимите с подследственного на­ручники.

Кардашов перевесил автомат за спину, подошел к Мигунову, отстегнул браслеты, снял, быстро отошел назад и вновь взял оружие наперевес. Мигунов потер запястья, обвел глазами лабораторию, осмотрел поня­тых, следователей и конвой. Презрительно скривил гу­бы.

— Не понял, это что, цирк, что ли? — с блатны­ми интонациями произнес он. — А я у вас вроде за клоуна? Или за дрессированную обезьяну? Так вы еще двадцать лохов приведите, пусть на меня поска- лятся!

Конвоиры переглянулись. Воронов удивленно раз­вел руками.

— Как это понимать, Мигунов? Вы же дали согласие показать все под запись!

— Так я для суда обещал! Для суда! А не для этих...

Он показал пальцем на понятых, потом на конвои­ров.

Воронов скосил глаза на часы, подведенные утром по сигналам точного времени.

9-06.

—  Следствие и проводится для суда, — рассудительно произнес следователь. — Но существуют определенные процедуры! И я обязан их соблюдать!

—  А я не обязан! — огрызнулся обвиняемый. — Я со­ветский полковник, а не клоун! Пусть лишние выйдут! Иначе ничего делать не буду...

—  А кто тут «лишние»?! — разозлился Воронов.

—  Вот эти тетка с дядькой! — Мигунов указал на по­нятых. Потом перевел палец на конвоиров.

— И вот эти гоблины! В машине на меня пялились, теперь здесь хотят бесплатный спектакль посмотреть.,, Вам развлечение, а мне трагедия...

— Я тебе сейчас дам «гоблинов»! — пригрозил Карда­шов, — Прикладом по ребрам!

— Тихо, тихо, - следователь сделал ему страшные глаза. И обратился к Мигунову: - Понятых убирать нельзя. Без них все, что мы сделаем, будет недействи­тельным для суда...

— Раз этих нельзя, конвой убирайте! Пусть за дверью ждут! Хватит на меня пялиться!

— Да кто на тебя пялится? - уже миролюбиво бурк­нул капитан Кардашов. — Нужен ты нам больно...

—Всё, разговор окончен! — в голосе Мигунова не­ожиданно прозвенели стальные командные нотки.

Он вытянул перед собой сведенные вместе руки.

— Надевайте кандалы, везите меня обратно. Я не бу­ду ничего делать!

— Да что он нервы мотает, гад! — выкрикнул запаль­чиво Личко тонким, каким-то не своим голосом. - То его не выдают, то он нами командует! Может, надо ему профилактику сделать?

— Угрожаете? — удовлетворенно проговорил Мигу­нов. — Хорошо. Я подам на вас жалобу. А адвокат все в газетах распишет!

Наступила томительная пауза. Все застыли на своих местах, как каменные изваяния. У анемичной особы отъехала вниз челюсть. «Сельский интеллигент» при­нялся протирать запотевшие стекла очков.

«Театр абсурда», — подумал Воронов. Он вдруг по­нял, что ему не надо ничего играть. Он прошелся меж­ду заключенным и конвоирами, вздохнул.

— Не надо ни на кого жаловаться, не надо сканда­лить. Адвокат, газеты, правозащитники... Кому это нужно? Понятых я убрать не могу, а конвоиров попро­шу постоять в коридоре. Мы быстро закончим.

Перехватив напряженный взгляд Кардашова, он приобнял: его за плечи, отвел к двери, наклонился к уху:

— Куда он денется? На окнах решетки, у меня писто­лет. Если что — прострелю ему ногу.. А жалобы нам ни к чему. Тут такая вонь поднимется...

Капитан пожал плечами.

— Так значит так, вам видней... Если что — стреляй­те!

* * *

г. Москва

Самые нетерпеливые стали выезжать на обочину в надежде объехать пробку. Но и обочина очень скоро встала. Справа от такси, едва не упираясь дверцей в дверцу, остановилась черная «ауди». Сзади фафакали в несколько клаксонов, но «ауди» продолжала стоять. Ро­дион повернул голову и увидел коротко стриженные го­ловы, крепкие подбородки, пустые скучающие глаза.

Под ложечкой неприятно заныло. Он не верил в предчувствия и интуицию, у него не могло быть ника­кой интуиции, поскольку он не профессиональный ггент. Родион осторожно повернулся в другую сторону. Слева, во втором ряду, стоял серый «мерс». Тоже моло­дые люди. Пятеро. Один посмотрел на Родиона и сразу отвернулся. Парень, сидевший на переднем пассажир­ском сиденье, шевелил губами, ни к кому явно не обра­щаясь.

Родион прокашлялся, Оторвал взмокшую спину от сиденья. В зеркале заднего вида поймал внимательный взгляд водителя.

Попробовал заставить себя улыбнуться и расслабить лицо. Но вместо этого почувствовал, как мелко задро­жали губы.

Ничего, ничего. Он ничего никому не сделал, и ему не сделают...

Родион мягко потянул на себя ручку двери. Дверь не открывалась, кнопка блокиратора была утоплена вниз.