Освобождение животных

Токсикологам давно известно, что экстраполировать результаты, полученные для одного биологического вида, на другой вид очень рискованно. Самый известный препарат, который нанес неожиданный и серьезный вред людям, – талидомид, прошедший перед выходом на рынок множество тестов на животных. Даже когда возникли подозрения, что талидомид вызывает врожденные уродства у людей, лабораторные тесты на беременных собаках, кошках, крысах, обезьянах, хомяках и курицах не приводили к развитию уродств у детенышей. Только в случае с кроликами определенной породы удалось добиться возникновения у них уродств[77]. Не так давно все стандартные тесты на животных прошел опрен, после чего этот препарат был выведен на рынок производителем – фармацевтическим гигантом Еli Lilly. Опрен рекламировали как новое «чудо-лекарство» для лечения артрита. Однако он был запрещен в Великобритании после 61 летального случая и более 3500 случаев проявления серьезных побочных эффектов. Из статьи в New Scientist следует, что реальный ущерб может оказаться еще больше[78]. Среди прочих лекарств, которые были сочтены безвредными после испытаний на животных, но впоследствии оказались опасными, – средство от сердечных заболеваний практолол, вызывавшее слепоту, и лекарство от кашля зипепрол, вызывавшее у некоторых пациентов припадки и даже кому[79].

Помимо того, что испытания на животных не гарантируют безопасности тестируемых веществ для людей, проведение таких исследований может лишить нас ценных продуктов, угрожающих здоровью животных, но безвредных для человека. Например, инсулин может вызывать уродства у крольчат и мышат, но не у людей[80]. Морфин, успокаивающе действующий на людей, приводит мышей в бешенство. И, как сказал один токсиколог: «Если бы пенициллин оценивали по его токсичному воздействию на морских свинок, он никогда не дошел бы до людей»[81].

После десятилетий бездумных испытаний на животных мы наконец видим проявления здравого смысла. Доктор Элизабет Уилан, исследовательница и руководитель Американского совета по науке и здравоохранению, отмечает: «Не нужно иметь научную степень, чтобы понимать: если заставить грызунов ежедневно принимать сахарин в количествах, эквивалентных его содержанию в 1800 бутылках сладкой газировки, это не будет иметь ни малейшего отношения к нашим нескольким стаканам в сутки». Уилан приветствует недавнее решение Управления по охране окружающей среды понизить категорию риска пестицидов и других химических загрязнителей окружающей среды, отмечая, что оценки риска развития рака, основанные на экспериментах с животными, проистекают из упрощенной трактовки, которая «имеет сомнительную достоверность». По ее словам, это значит, что «регуляторы начинают обращать внимание на научную литературу, опровергающую представление о безошибочности лабораторных тестов на животных»[82].

Американская медицинская ассоциация также признает, что достоверность испытаний на животных довольно сомнительна. Ее представитель на слушаниях в Конгрессе по тестированию лекарств заявил, что «нередко исследования на животных почти ничего не доказывают, а их релевантность для людей весьма спорна»[83].

К счастью, за время, прошедшее с выхода первого издания этой книги, был достигнут значительный прогресс в вопросе отказа от подобных тестов на животных. Тогда большинство ученых не рассматривали всерьез возможность разработки успешной замены тестов на животных для оценки токсичности. Их убедили в необходимости этого труды множества противников опытов на животных. Среди них наиболее известен Генри Спира, бывший активист движения за права граждан, который сформировал целые коалиции против теста Дрейза и теста LD50. Коалиция за отмену теста Дрейза начала с того, что предложила Revlon, крупнейшей косметической компании США, выделить 0,1 % прибыли на разработку альтернативы тесту Дрейза. Когда Revlon отказалась, в нескольких номерах New York Times был напечатан большой, на целую полосу, плакат с текстом: «СКОЛЬКО КРОЛИКОВ ОСЛЕПЛЯЕТ REVLON РАДИ КРАСОТЫ?[84]» – а на годовом собрании акционеров Revlon появились люди в костюмах кроликов. Компания отреагировала и согласилась выделить средства на поиск альтернативы испытаниям на животных. Другие компании, такие как Avon и Bristol-Myers, последовали ее примеру[85]. В результате начатые ранее в этой сфере британские исследования, финансировавшиеся Фондом за замену животных в медицинских экспериментах, были предприняты в еще большем масштабе в США, в частности в Центре альтернатив тестированию на животных Джонса Хопкинса в Балтиморе. Рост интереса к этой теме привел к появлению нескольких крупных журналов – In-Vitro Toxicology, Cell Biology and Toxicology и Toxicology in Vitro.