Освобожденная страсть (ЛП)

– Ты действительно не должна благодарить меня.

– Помнишь тот разговор, чтобы перестать быть задницей? – Серена медленно, нерешительно провела пальцем по его руке, лежавшей на животе. – Просто позволь мне быть благодарной.

О да, он был бы благодарен, если бы она перестала прикасаться к нему. Перестала проводить подушечками пальцев по его тату, ведь это самая чувствительная часть на его теле. Ну…, вторая самая чувствительная часть. Осторожно, ноготками, Серена погладила один из символов на его запястье.

– Что означают твои татуировки? Они необычные. Порой мне кажется, что они реально двигаются.

Это потому, что они действительно двигаются. Обычно это происходит во время секса или когда используется дар. Тогда они начинают светиться или пульсировать, а иногда даже извиваться.

– Игра света, – сказал он спокойно. – Они являются своего рода историей моей семьи. По отцу.

– В самом деле? Как? Дизайн кажется очень знакомым.

– Древний Аморрийский, – солгал он. На самом деле символы и слова написаны на языке демонов, на Шеулике. – Семья моего отца помешана на традициях.

– Я знаю, что ты никогда его не знал...

– Тогда зачем эти тату? – Он не мог объяснить ей, что родился с ними, а врать ей становилось все труднее и труднее. – Это семейное дело. Я близок со своими братьями, и мы хотели сделать что–то вместе, поэтому сделали тату. Банально. Я знаю.

– Нет, это не так. Это здорово. Было бы хорошо иметь такую же семью.

– А как насчет тебя? Я знаю, что твоих родителей нет в живых, но братья? Сестры?

– Никого. Моя мама была беременна, когда умерла.

Фантом не привык кого–либо утешать, поэтому просто сказал:

– Мне жаль.

– Спасибо. – Серена придвинулась к нему еще ближе, настолько, чтобы положить голову ему на плечо. – Ты не возражаешь?

– Нет, – прохрипел он. – Мне приятно.

Вплоть до самых глубин его темной души, он чувствовал себя прекрасно!

– Итак, что же с тобой случилось после того, как она умерла?

– В своём завещании мама хотела, что бы я воспитывалась в монастыре. Так что меня вырастили монахини, которые впоследствии были по–настоящему разочарованы, что я не стала одной из них.

– Да уж, охотно верю.

Идея того, что Серену воспитывали монахини… ну… заставило его занервничать. То, что она узнала о грехе, о сексе... тяжелым грузом осело в его желудке. Даже если у них будет секс, они не останутся друзьями… или у них будут отношения...

Святые Боги, о чем, черт возьми, он думает? Дружба? Отношения? Ублюдочный яд. Призрак сказал, что он превратит его органы в кашу, но он ничего не сказал про мозги.

Серена приподнялась на локте и посмотрела на него так, словно он был загадкой, а она чертовым Шерлоком Холмсом.

– Тебе не нравится, что я к тебе прикасаюсь? – На самом деле ему чертовски нравились её прикосновения. Слишком сильно нравились, что и было проблемой.

– Я не привык к этому.

– Я тоже.

– Бьюсь об заклад, это будет отстой, видеть, как ты умрешь, если займешься сексом.

Серена рассмеялась.

– Это не значит, что я не могу заниматься другими вещами. – Ее голос был хриплым и низким, и затрагивал в нём те места, куда не могли дотянуться ее пальцы, Фантом не смог удержаться, чтобы не повернуться к ней. – Как прошлой ночью.

– О чём ты говоришь? – Он знал о чём, но хотел услышать, как она скажет это.

– Я говорю, что хочу быть с тобой. Любым возможным для нас способом.

Серена с одобрением встретила настойчивые мягкие губы Джоша, коснувшиеся ее. Он не торопился, сперва, легко касаясь ее губ, а затем, щелкая языком по ее нижней губе, прежде чем прикусить зубами. То, как он слегка царапнул ее своими клыками, заставило Серену задохнуться от острого удовольствия и боли. Джош лизнул место укуса, прикоснувшись теплым языком к ее чувствительной внутренней стороне губы. Она приоткрыла рот, впуская его, точно так же как она развела ноги в безмолвном приглашении, его бедра тут же заняли отведенное им место. Серена согнула колени, чтобы прижаться к нему еще сильнее и почти застонала от того, как идеально они подходили друг другу. Его возбужденная плоть прижалась к ее лону, и только тонкий барьер из её трусиков и его шорт, разделял их.

– Не волнуйся, – прошептал Джош ей в губы, – Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела.

– Я знаю.

Джош был большим, доминирующим и властным, но его чуткие, нежные прикосновения окружали ее как атласная лента, что делало ее женственной, сексуальной и... желанной. И когда он просунул язык в ее рот и стал ласкать его пронизывающими, толкающимися движениями, имитирующими что–то гораздо более интимное, это было единственное, чего она хотела. Хотела намного больше, чем могла когда–либо позволить себе.