Освобожденная возлюбленная (ЛП)

Пэйн попыталась приподняться на руках и переместить свою тяжёлую, гудящую голову, но хитроумная штуковина не позволила ей сдвинуться с места.

— Твой тон… говорит о большем, чем слова.

На это она не получила немедленного ответа. Он просто продолжал успокаивать её своими руками, прикосновения которых она не чувствовала. Но они общались взглядом — и новости были отнюдь не хорошими.

— Скажи мне, — отрезала она. — Я заслуживаю хотя бы правды.

— Это не провал, но я не знаю, что с тобой будет. Лишь время покажет.

Она на миг закрыла глаза, но темнота сгущала её страхи. Резко подняв веки, Пэйн впилась взглядом в своего целителя… и всё внутри неё сжалось от чувства вины, отразившегося на его красивом, мрачном лице.

— Это не твоя вина, — резко сказала она. — Всё так, как было предначертано.

По крайней мере, в этом она была уверена. Он пытался спасти её и сделал всё, что мог… но разочарование в себе было столь очевидно.

— Как тебя зовут? — спросил он. — Я не знаю твоего имени.

— Пэйн. Меня зовут Пэйн.

Когда он снова нахмурился, она поняла, что это имя ему не понравилось, и вдруг захотела родиться под другим. Но ведь для его недовольства существовала и другая причина. Он видел её внутренности и должен знать, что она отличается от него.

Он должен знать, что она «другая».

— То, о чём ты подозреваешь, — прошептала она, — правда. — Её целитель сделал очень глубокий вдох, и, казалось, задержал его в себе надолго. — Что происходит у тебя в голове? Поговори со мной.

Он слегка улыбнулся, и, ах, как же это было мило. Так мило. Жаль, что сделал он это не от радости.

— Прямо сейчас… — Он запустил руку в свои густые тёмные волосы. — Я думаю, мне следует просто не обращать внимания и сделать вид, что я не знаю, что происходит. Или же взглянуть правде в глаза.

— Я предпочла бы последний вариант, — сказала она. — Не могу позволить себе роскошь даже мгновения притворства.

— Согласен. — Он не сводил с неё взгляда. — Я думаю, ты…

Дверь приоткрылась, и в палату заглянула фигура, закутанная с ног до головы. Судя по нежному приятному запаху, под голубой формой и маской скрывалась Джейн.

— Уже скоро, — сказала она.

Взыгравшая в целителе ярость отразилась на его лице:

— Я с этим не согласен.

Джейн зашла в палату, и закрыла дверь:

— Пэйн, ты очнулась.

— Верно. — Она попыталась улыбнуться и надеялась, что губы повиновались. — Очнулась.

— Её нельзя перевозить. — Целитель встал между ними, будто защищая её. — Как минимум, ещё неделю.

Пэйн взглянула на занавески, свисавшие с потолка до самого пола. Она почти не сомневалась, что по ту сторону бледных кусков ткани были стеклянные окна, а также, что в этом случае с наступлением зари через них пробьётся каждый луч солнца.

Теперь её сердце колотилось, и она чувствовала его биение под своими рёбрами.

— Я должна идти. Как скоро?

Джейн сверилась с часами на запястье:

— Около часа. И Роф уже на пути сюда. Это поможет.

Возможно, это и была причина того, насколько слабой она себя ощущала. Ей нужно питаться.

Когда целитель захотел что-то сказать, она оборвала его, обращаясь к шеллан своего близнеца:

— Я всё улажу. Пожалуйста, оставь нас.

Джейн кивнула и вышла за дверь. Но, несомненно, осталась поблизости.

Человек потёр глаза, будто надеялся таким образом изменить своё восприятие… или даже реальность, в которой они оказались.

— Какое, по-твоему, имя бы мне подошло? — тихо спросила она.

Он опустил руки и пристально посмотрел на неё:

— К чёрту имя. Ты можешь просто быть честной со мной?

Она сомневалась, что действительно может дать ему такое обещание. Процедура стирания воспоминаний довольно проста, но Пэйн была не очень хорошо знакома с последствиями этого, и её волновал тот факт, что чем больше он знал, тем больше придётся стирать и значит, возрастёт причинённый ему вред.

— Что ты хочешь знать?

— Что ты такое?

Её взгляд обратился к задёрнутым занавескам. Несмотря на эту защищённость, она знала о мифах, созданных человеческой расой о её виде. Не мёртвые. Убийцы невинных. Без души, без толики моральных ограничений.

Этим вряд ли станешь хвалиться. И на что не станешь тратить их последние драгоценные моменты вместе.

— Я не могу появляться на солнце. — Её взгляд вернулся к нему. — Я способна исцеляться гораздо, гораздо быстрее, чем ты. И перед транспортировкой мне необходимо питание — после этого я буду достаточно стабильна для передвижений.

Когда он посмотрел вниз, на свои руки, она задумалась, не жалеет ли он о том, что оперировал её.

И повисшая между ними тишина стала столь же предательской, как и поле сражения, и такой же опасной, чтобы её пресечь. И всё же она сказала:

— Для таких как я, есть название.

— Да. И я не хочу произносить его вслух.

Непонятная боль возникла у неё в груди, и Пэйн с высочайшим усилием начала поднимать руку вверх, пока ладонь не оказалась на больном месте. Странно, всё её тело онемело, но это она чувствовала…

Вдруг у неё помутнело в глазах.

Выражение его лица тут же смягчилось, и он потянулся, чтобы вытереть её щёку.

— Почему ты плачешь?

— Я плачу?