Освобожденные

Я рассказал Бекки о запечатлении; о том, что Маркус сделал с Мэгги, о Калифорнии и о том, как к нам приехали; о том, что случилось в Лондоне. Я объяснил, что Мэгги ничего не говорила потому, что это запрещено, и сейчас мы нарушаем древние законы; попросил не сердиться. Я рассказал, что Мэгги стала предводителем нашего народа, поведал о том, каким редким чудотворным Даром она обладает. Именно ее Дар и помог спасти их с Ральфом.

Бекки сидела, неотрывно глядя на меня, пока я не закончил. Потом она посмотрела на Мэгги, и ее нижняя губа задрожала. Бекки встала, нацепила туфли и кивком позвала Ральфа за собой.

Черт.

Ральф поднялся с кровати, и они вместе с трудом прошаркали к выходу. Прежде чем закрыть за собой дверь, Бекки оглянулась, но не сказала ни слова. Я приготовился к волне гнева – ждал, что Мэгги будет злиться на меня за то, что несколько недель назад я вообще к ней прикоснулся.

Несколько недель. После всего, что мы пережили, они казались вечностью.

– Прости меня, Мэгги.

Мэгги покачала головой, и я вдруг понял, что она, видимо, никогда не сможет на меня сердиться. Слишком добра, чтобы меня винить.

Она улыбнулась и снова покачала головой. Вдруг ноздри ее затрепетали, губы сжались и по щекам потекли слезы. И только я сжал Мэгги в объятиях, а она приобняла меня одной рукой, как по двери что-то грохнуло.

Любимая ахнула, вскочила с моих коленей и распахнула ее. На шею Мэгги бросилась Бекки, и обе они сначала заплакали, а затем принялись смеяться, качаясь вперед-назад.

– Я хочу на тебя позлиться, – призналась Бекки, глядя на меня через плечо Мэгги. – И очень хочу тебя ненавидеть.

– Бекки, – воспротивилась Мэгги, отстраняясь, – не надо.

– Дай закончить. Я хочу тебя ненавидеть, но не могу… Потому что я никогда еще не видела, чтобы Мэгги так от кого-то тащилась. Но это ты виноват в том, что с ней стало (что бы это ни было), ты забрал у меня подругу, и я ужас как хочу тебя презирать.

– Он меня не забрал, Бекки. Я здесь.

– Ты здесь только потому, что пришлось. Иначе ты бы мне ничего не рассказала, так ведь?

– Нет, конечно. А ты бы мне поверила?

– Нет! – взвизгнула Бекки. – Я и сейчас-то тебе почти не верю.

– Ну ладно. Мы не просто так все это время тебя избегали. Но я и понятия не имела, что он будет за тобой охотиться… – Глаза Мэгги наполнились слезами. – Бекки, ты представить себе не можешь, как мне жаль.

– Могу, – уставившись в пол, вздохнула Бекки. – Мэгз, я все прекрасно понимаю. Не надо терзать себя за то, что какой-то психопат с комплексом Бога проколол нам топливную трубку. Лучше терзайся за то, что думала, будто сможешь это от меня утаить. – Они уставились друг на друга. – Ты должна была либо лгать мне каждый день, либо оставить в прошлом. Ты хотела потихоньку перестать со мной общаться, жить своей жизнью, а спустя пару лет перестать быть друзьями и считать, что разошлись наши пути? Так, по-твоему, расстаются лучшие друзья?

– Нет. Я просто не знала, что делать. Я не собиралась с тобой расставаться, но хотела быть с Калебом.

– Ну, если любить его значило потерять меня, ты должна была выбрать меня. Я была с тобой раньше!

– Все не так просто, – проговорила Мэгги. – Мы с ним не можем быть порознь. Мы должны прикасаться друг к другу и… – Она покачала головой. – Знаешь что? Нет. Это не тот случай, когда выбираешь между подружкой и парнем, ясно? Я и не должна выбирать. Я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы остаться твоей подругой, но именно так и расстаются друзья. Расходятся, перестают друг на друга полагаться. Когда ты встречаешь того, с кем проведешь остаток жизни, он становится важнее. Все остальные идут следом, так и должно быть. Разве, поженись вы с Ральфом, я не стала бы для тебя второй?

Ребекка фыркнула:

– Мы не обо мне говорим, а о тебе!

Мэгги лишь вздохнула. Я решил воспользоваться паузой и встрять:

– Нам нужно сдать комнату. Можете закончить свою ссору у меня дома.

– Ой, нетушки, мы закончили, – усмехнулась Бекки. – Ждем вас в машине.

Они ушли. Я не видел лица Мэгги, потому что она стояла ко мне спиной, но подозревал, что она плачет. В голове у нее было чисто, как на школьной доске. Но когда она обернулась, лицо ее выражало гнев, а не грусть.

– Как она смеет?

– Мэгги.

– Нет, как она смеет? – Она полностью повернулась ко мне. – Ведет себя так, будто я ее не спасла, а волкам скормила. Я ее защищала! Все делала, лишь бы не потерять, даже с тобой спорила… И это она теперь строит из себя жертву?..

Слова ее отдались у меня в груди.

– А жертва ты?