Освобожденный Эдем.

С другой стороны, государство, по-видимому, ощущая свою социальную недееспособность, само уходит из некоторых сфер жизни. Обнажаются зоны общественной саморегуляции, осуществляемой, большей частью, все по тем же «понятиям». Так на одном полюсе общества возникают, как правило нищие, «черные», «желтые», «арабские» и другие кварталы, где полиция предпочитает не появляться и где жизнь регулируется исключительно внутренними нормативами, а на другом полюсе — охраняемые поселки, места обитания граждан с высоким доходом, имеющие собственные службы правопорядка, собственные законы и даже собственные частные тюрьмы.

Кстати, состояние современного государства можно реконструировать по феномену, обнаруживающему себя последние 10–15 лет: в средних американских боевиках герой, чтобы достичь справедливости, вынужден нарушать закон. Он, конечно, делает это не по собственному желанию. Более того, герой, как правило, декларирует свое искреннее стремление к правопорядку. Просто жизнь убеждает его: если следовать исключительно букве и духу закона, то восторжествует зло.

Это весьма показательно. Согласно европейским воззрениям, законы должны являться юридическим выражением справедливости. По крайней мере, тех представлений о ней, которыми обладает данное общество. И если гражданин, чтобы добиться справедливости, вынужден закон преступать, значит законы выражают не справедливость, а нечто иное. Нечто такое, что простирается за границы собственно человеческих отношений.

Помимо всего, это влечет еще и серьезный психологический сдвиг. Вынужденный жить в мире, который слишком сложен для восприятия, человек начинает испытывать ощущение «когнитивного диссонанса». Непредсказуемость социальной реальности, ее «нечеловеческие» интересы, невозможность следовать «простым правилам бытия» рождает беспомощность и неуверенность в своих силах. Это, в свою очередь, приводит к депрессии, возникающей вроде бы безо всяких причин, к синдрому хронической усталости, который ныне, как эпидемия, распространяется по западным странам, к уходу в «маленькие реальности» — виртуальные, корпоративные, магические, религиозные, где законы, в отличие от большого мира, просты и понятны.

Само количество психоаналитиков, ставших избранной кастой современного общества, все возрастающее число различных «психотерапевтических групп», «групп поддержки», «тренингов», «групп социального обучения» лучше всех других показателей свидетельствует о том, что связь человека и мира уже невозможна без специального медицинского сопровождения. Мы создали среду, жить в которой нельзя. Избыточная структурность социума, по-видимому, достигла предела. Картина складывается удручающая. Люди бездеятельные не могут разобраться в нарастающих сложностях и плывут по течению, отдаваясь на волю случая. Люди активные тратят жизнь на преодоление искусственных трудностей. Люди пассионарные (или просто с повышенным биологическим тонусом) образуют «теневые структуры», фактически управляющие социумом из «зазеркалья».

Сколько еще подобная ситуация будет существовать — неизвестно. Судя по частоте и масштабности катастроф, времени у нас уже почти не осталось. Баланс между человеком и «второй (цивилизационной) реальностью» настолько смещен, что глобальный обвал, технологический или социальный, может вызвать любой, даже самый слабый толчок.

Угроза насморка

Говоря о слабом толчке, который может обрушить всю нашу цивилизацию, мы нисколько не преувеличиваем. Возникающие сейчас концепты социогенеза, включающие в себя синергетику, теорию неравновесных систем, математическую теорию катастроф и некоторые другие новые дисциплины, предполагают, что в любой сложной системе по мере ее развития усиливается неравновесность. То есть, вместе с дифференциацией нарастает динамика: система неизбежно переходит из более устойчивого состояния в менее устойчивое. Усиление неравновесности, в свою очередь, связано с накоплением флуктуаций — случайных микроскопических изменений, которые постепенно рассогласовывают процессы и структуры внутри системы. В биосфере такие флуктуации проявляют себя как генетические мутации, в техносфере — как «случайные» ошибки и отклонения, не имеющие четко выраженных причин, в социосфере, в развитии общества, — как мутации социальные, связанные с наличием у человека свободы воли, с его способностью совершать нелогичные, нерациональные, «невыгодные» поступки.