Освобожденный Иерусалим

На это Аладин: «Я с ним встречался
Во Франции когда-то; при дворе
Ее великолепном я в ту пору
Посланником Египта был. Я видел,
Как он копьем владеет на турнирах;
Едва еще из детства вышел он,
Но вся его наружность, все поступки
Высокую судьбу ему сулили.

60

Сулили, ах! сулили слишком верно!»
И он дрожит, и на нее не смотрит;
Но, овладев собою, продолжает:
«А кто другой, ему как будто равный?
Не так высок он ростом, но черты
Их лиц до поразительности схожи!» —
«То – Балдуин; он – брат родной Готфрида,
Деяньями его еще славнее.

61

Второго ж собеседника Готфрида,
Что будто подает ему советы,
Раймундом звать: о мудрости его
Достаточно из слов моих ты знаешь;
Состарился он в битвах и большой
На хитрости военные искусник.
А дальше, в шлеме золотом, ты видишь?
То королевич английский Вильгельм.

62

Вот Гвельф, соперник названных достойный,
И званьем и рожденьем знаменитый.
Я узнаю его и по груди,
И по плечам широким. Между всеми
Воителями рати христианской
Глаза мои, однако, не встречают
Злодея-душегуба Боэмунда,
Того, что истребил мою семью».

63

Тем временем Готфрид к своим вернулся.
Теперь, все осмотрев, он видит ясно,
Что ни малейшей нет надежды город
Взять приступом со стороны обрывов;
Поэтому расположиться станом
Велит он против северных ворот
И линию осадную продолжить
Вплоть до подножья башни угловой.

64

На этом протяжении, однако,
Хоть и с одной всего лишь стороны,
Треть города почти он запирает.
И помышлять он никогда не мог бы
О том, чтоб всю окружность охватить;
Зато ему другое удается:
Нет доступа для помощи снаружи,
И все притом в его руках проходы.

65

Чтоб стан обезопасить в равной мере
От вылазок и от вторжений с тылу,
Он рвами все изрезывает поле.
С работами столь важными покончив,
Он поспешил воздать благочестивый
Печальный долг усопшему Дудону.
Останки благородные толпа
Со вздохами и плачем окружила.

66

Покоится герой на смертном ложе,
В почетном по-военному убранстве.
Приход вождя стенанья и рыданья
Собравшихся друзей усугубляет.
У самого Готфрида вид спокойный:
Вся скорбь его – в душе. Сперва на тело
И пристально и молча он глядит,
А после речь такую произносит:

67

«Не по тебе, великодушный воин,
Скорбим и плачем мы: ты умер здесь,
Чтоб вновь ожить в обители небесной.
Места, где прах почиет твой, полны
И дел твоих, и славы. Ты и жил
И умер как герой и христианин.
В безбрежности Господней утопая,
Ты дивным упиваешься блаженством.

68