Освобожденный Иерусалим

Удача ль, неудача ль, все равно!
Он тем уж победил, что стал твоим
Соперником. Что скажет мир! Ринальд
С Гернандом состязался! Сан Дудона
Сам по себе не больше и не меньше
Тебя возвысить мог, чем ты – его;
Но он с того мгновения унижен,
Как стал Ринальд его же домогаться.

21

Каким негодованьем бы Дудон,
Воитель благородный, загорелся,
Когда бы из обители бессмертных
Он опустил теперь свой взор на землю
И юного безумца увидал бы,
Как в дерзостном высокомерье тот
Оспаривает лавры, что достались
По возрасту ему и по заслугам.

22

На это посягая, вместо кары
Почет и похвалы стяжает он.
О, стыд! О, низость! Наглость честолюбца
Открыто поощряется. Но если
Готфрид все это видит и с его
Согласия все это происходит,
Не потерпи: ты показать обязан,
Что ты теперь и чем ты можешь быть».

23

Неведомому голосу внимая,
Себя уже не в силах он сдержать.
Всю накипь негодующего сердца
Во взорах и речах он изливает.
В сопернике малейший недостаток
Во много раз усилить он готов:
Не гордость у того, а спесь и чванство;
Не храбрость, а безумство и свирепость.

24

На все, чем славен тот среди других,
На все, что благородного в нем видят,
Тень ревности набрасывает он:
Все это лишь поддельный блеск порока.
И жалобы Гернанда, наконец,
До самого Ринальда уж доходят:
Слепой порыв разнузданного гнева
Его навстречу смерти увлекает.

25

Злой дух, что повелительно ему
Нашептывает речи, продолжает
Питать в нем нарастающую злобу,
Внушая за обидою обиду.
Большая есть площадка на равнине,
Где любит собираться цвет героев:
Там упражняли мощь свою и ловкость
Они в блестящих играх и турнирах.

26

И там Гернанд, себя уже не помня,
Ринальда оскорбляет громогласно.
Язык, отравой адской напоенный,
В соперника вонзается стрелой.
Тот слышит оскорбление, и ярость
Овладевает им неотразимо.
Кричит он оскорбителю: «Ты лжешь!»
И на него летит, мечом сверкая.

27

Не голос – гром; не меч – стрелы небесной
Зловещий блеск. Гернанд уже дрожит:
Смерть перед ним, но от нее не может
Он убежать, и нет ему спасенья.
Однако вид равнины возвращает
Ему неустрашимости остаток:
С мечом в руке противника он ждет,
Готовый от него обороняться.

28

И множество мечей в одно мгновенье
Сверкнуло и заискрилось в пространстве,
И множество воителей уже
Вокруг врагов толпится и теснится.
От голосов людских и от бряцанья
Оружия дрожит и стонет воздух.
Так в бурю волн морских сердитый рев
Сливается с тоскливым воем ветра.

29