Освобожденный любовник

Вытянувшись, он выглядел словно холмистое поле, с телом, похожим на серию холмов и долин. Оленья нога лежала на животе, как приз на вершине горы.

Ви оставался позади, пока глаза-бусинки солдата не скрылись под мясистыми веками, а массивная грудь не начала подниматься и опускаться в замедляющемся ритме. Вскоре рыбьи губы раскрылись, и храп начал раздаваться один за другим. Тогда Ви приблизился на босых ногах, не издавая ни звука.

Неприятный запах мужчины не отпугнул Ви, и его не волновала грязь на оленьей ноге. Он наклонился вперед и вытянул маленькую ручку, вытаскивая кость.

Как только он вытащил ее, черный кинжал пронесся мимо, рядом с ухом солдата и вонзился в пещерный настил, от чего глаза мужчины мгновенно распахнулись.

Отец Ви нависал, как готовый обрушиться кулак в кольчуге, с расставленными ногами, с серьезностью в темных глазах. Он был самым крупным во всем лагере, говорили, даже среди всей расы, и его присутствие внушало страх по двум причинам: из-за размера и непредсказуемости. Его настроение менялось каждые пять минут, а прихоти были капризны и жестоки, но Ви знал, что стоит за этим изменчивым нравом: абсолютно все рассчитывалось ради эффекта. Злобная хитрость его отца была настолько глубока, насколько тверды были его мышцы.

— Поднимайся, — прорычал Бладлеттер. — Пока ты нежился, тебя обворовал мальчишка.

Ви отпрянул от своего отца, и начал есть, запустив зубы в мясо и пережевывая как можно быстрее. Его за это побьют, вероятно, они оба, так что нужно съесть как можно больше, пока не посыпались удары.

Жирдяй извинялся, пока Бладлеттер пинал его ботинком с шипами. Лицо мужчины побледнело, но он был достаточно умен, чтобы не кричать.

— Причины случившегося не волнуют меня. — Бладлеттер уставился на солдата. — Что ты будешь делать с этим — вот мой вопрос.

Не переведя дух, солдат стиснул кулак и ударил Ви в бок. Когда удар вышиб воздух из его легких и мясо изо рта, Ви выронил кусок. Задыхаясь, он поднял кусок из грязи и засунул назад в рот. От пещерного настила он стал соленым.

Когда началось избиение, Ви ел во время ударов, пока его малая берцовая кость не изогнулась так, что почти сломалась. Он закричал, упустив оленью ногу. Кто-то подобрал ее и убежал прочь.

Все это время Бладлеттер смеялся без улыбки, лающий звук, издаваемый ртом, был резким и тонким, словно нож. И потом он прекратил это. Без единого усилия он схватил толстого солдата за шею и швырнул о каменную стену.

Ботинки Бладлеттера оказались напротив лица Ви. — Подай мне мой кинжал.