Освобождённая возлюбленная

О тех, что предупреждали ОСТОРОЖНО, НА МОСТУ ГОЛОЛЁД… или, ОСТОРОЖНО, ОБВАЛ КАМНЕЙ… или временное СБАВЬТЕ СКОРОСТЬ перед местом проведения дорожных работ. Чёрт, он думал даже о тех, на которых изображали прыгающего оленя или большую чёрную стрелу влево или вправо.

В этот момент, находясь посреди фойе, Бутч реально нуждался в предупредительном знаке, что его жизнь вот-вот слетит под откос.

С другой стороны, жизненные коллизии — такая вещь, которую никак не спланируешь и не предугадаешь заранее.

Подняв взгляд от фотографии, он посмотрел в глаза человеческого хирурга. Они были старого доброго тёмно-коричневого цвета. Но их форма… Боже, почему он не увидел сходства с его собственными раньше?

— Ты уверен, — услышал он свой голос, — что это твой отец?

Хотя, он знал ответ ещё до того, как парень кивнул.

— Кто… как… — Мда, из него выйдет отличный журналист. — Что…

Приехали. Добавить ещё «когда» и «где», и он просто вылитый Андерсон-чёртов-Купер[98].

Просто дело в том что, после женитьбы на Мариссе и превращения, он, наконец, обрёл мир с самим собой и с тем, чем занимался. А в человеческом мире, он был отчуждён ото всех, существовал параллельно и никогда по-настоящему не пересекался с матерью, сёстрами и братьями.

И, конечно же, отцом.

По крайней мере, с тем, кого считал своим отцом.

Бутч предполагал, что теперь, когда у него был настоящий дом и любящая супруга, он удачно вписался в окружающую действительность и мирно разобрался с тем, что когда-то причиняло ему сильную боль.

Но эта ситуация снова вернула его в прошлое.

Голос человека был серьёзен.

— Его звали Роберт Блафф. Он был хирургом в госпитале Колумбия Прес в Нью-Йорке, когда моя мать работала там медсестрой…

— Моя мать тоже была медсестрой, — Бутч почувствовал сухость во рту. — Но не в той больнице.

— Он практиковал во многих местах — даже… в Бостоне.

Последовало долгое молчание, во время которого Бутч испытал на себе холодный душ осознания неверности своей матери.

— Кто-нибудь хочет выпить, а? — спросил Ви.

— Лаг…

— Лагавулина.

Бутч и хирург одновременно замолчали, а Вишес закатил глаза.

— Почему-то меня это не удивляет.

Когда брат направился в бар бильярдной, Манелло сказал: — Я никогда не знал его. Видел от силы… один раз? Я его даже не помню, честно говоря.

Ви, прямо как стюардесса, принёс поднос с расставленными на нём стаканами с алкоголем.

Когда Бутч отхлебнул из стакана, Манелло сделал то же самое, а затем покачал головой.

— Знаешь, я никогда не любил это дерьмо до того момента как…

— Как что?

— Как вы, ребята, вытрахали мне мозг. До этого мне нравился Джек. Буквально в прошлом году… всё изменилось.

Бутч кивнул, слушая вполуха. Боже, он просто не мог оторваться от фото, и через какое-то время понял, что испытывает странное облегчение. Возвращение к корням доказало, что он принадлежал линии Рофа, но его никогда не интересовало, как это вышло и почему. И вот ответ. Прямо перед ним.

Дерьмо, у него возникло чувство, будто всё это время он болел неизвестной болезнью и вот наконец кто-то дал ей название.

У него был Синдром Другого отца? Или Бастардома?

Теперь всё обрело смысл. Бутч всегда считал, что отец ненавидел его и, возможно, именно по этой причине. Было практически невозможно представить себе, как его благочестивая пуританка-мать сбивается с пути истинного, но эта фотография служила доказательством как минимум одной ночи с другим мужчиной.

Первой мыслью было желание отправиться к матери и расспросить её обо всех подробностях… ну, некоторых, хотя бы.

Но как это сделать? Слабоумие отрезало её от реальности, и теперь она витала так далеко, что едва узнала сына, когда он пришёл к ней… единственная причина, по которой он смог её навестить. Спросить братьев и сестёр он тоже не мог. Они вычеркнули его из своих жизней, когда он исчез с их орбит. Более того, вряд ли они знали больше него самого.

— Он всё ещё жив?

— Не уверен. Раньше я думал, что он похоронен на кладбище «Сосновая Роща». Сейчас? Чёрт его знает.

— Я могу выяснить. — Когда Ви заговорил, Бутч и Мэнни посмотрели на брата. — Одно твоё слово, и я найду его, будь он в мире вампиров или людей.

— Найдёшь кого?

Глубокий голос раздался с верхней площадки лестницы, громом прокатился по всему фойе, и все сразу посмотрели наверх. На втором этаже стоял Роф, рядом с ним сидел Джордж, и было легко догадаться о настроении короля, хотя его глаза скрывали тёмные очки: он явно был не в духе.

Трудно сказать, крылась ли причина в человеке, стоящим сейчас в фойе, или нет, потому что один Господь Бог знал, сколько проблем свалилось на голову мужчины.

Заговорил Вишес — что было очень хорошо. У Бутча пропал дар речи, как впрочем, и у Манелло.

— Похоже, этот чудный хирург может оказаться твоим родственником, мой господин.

Когда Манелло отшатнулся, Бутч подумал: срань господня.

Ещё масла в огонь.

* * *

Мэнни потёр виски, когда огромный вампир с чёрными, длиной до пояса волосами спустился по лестнице. Его вела собака светлого окраса. Ублюдок выглядел так, будто владел этим замком, и с учётом фразы «мой господин» так, скорее всего, и было.