Освоение одиночества. О чем молчат любимым

«Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно все пусто, все сгорело,
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!»
* * *
Татьяна Борисовна умерла 26 января 1996 года.

Стесненные доверием

Сама себе интересная...

В одном из «марафонов»[12] было много новеньких.

И игру эту я тогда предложил, только чтобы ускорить формирование группы, способной содержательно общаться.

Посреди кабинета стояли три легких катающихся кресла.

Выбрав паузу, когда все, встревоженные близостью собственных ощущений, еще суетятся, не решаясь соприкоснуться с собой, еще готовы броситься в любую предложенную активность, лишь бы только оттянуть манящее и пугающее мгновение начала...

Так бродят по берегу и мочат ноги, прежде чем кинуться в холодную воду утренней реки...

Выбрав такую паузу, я спросил, не хочет ли Светлана Маратовна (она уже участвовала во многих марафонах) собрать себе на этих креслах круг из трех человек (она первая), пригласив в него двоих других, кого она ощущает своей главной поддержкой в нынешней ее работе.

...Ясно, что, чтобы иметь поддерживающих, женщине самой предстояло стать поддержкой для них. Следовало самой ни на миг не упускать этих двоих из поля своего внимания. Самой эгоистично беречь их. Поминутно оберегать (даже и от себя!) самостоятельность и свободу тех, в ком она ощущает поддержку.

Я не стал напоминать об этом...

Деловито сосредоточенная, маленькая женщина охотно согласилась. И, сев в одно из кресел, в два других пригласила двух молодых крепких мужчин... о ком тут же и забыла, предоставив им заниматься ею.

Тогда я попросил ее окружить этот свой интимный круг теми, кто по ее ощущению своим присутствием - состоянием, поведением - будет ей в этом марафоне мешать, стеснять ее свободу и активность.

Демонстрируя ту же почти суровую деловитость, женщина собрала в этот второй - враждебный ее задачам - круг почти половину участников.

Убедившись, что такая игра Светлане Маратовне интересна, я предложил завершить эту ее «исходную позицию», собрав вокруг первых двух кругов - третий: остальных, в ком она тоже ощущает открытых ее задачам сотрудников, в ком тоже чувствует поддержку.

Вне этих кругов не осталось никого.

— Разве нет безразличных?!

Безразличных ей сообразительная женщина поместила в круг мешающих.

Теперь ситуация стала ощущаться настолько очевидной, что не использовать ее для демонстрации казалось нельзя.