Освоение одиночества. О чем молчат любимым

Формально ситуацией руководит «психотерапевт». Он расспрашивает, слушает, уточняет, по своему усмотрению направляет беседу. Он может привлекать себе в помощь «посредника», как, впрочем,'и любого из участников наблюдающих кругов.

«Клиент» вслух рассказывает, зачем он явился к «психотерапевту». Он жалуется, спрашивает, сетует, объясняется, знакомит «терапевта» со своей проблемой, с собой. Все - как это могло бы быть на обычном открытом приеме, у психотерапевта.

«Посредник» и все остальные только слушают или не слушают, но без приглашения «терапевта» не вмешиваются.

«Терапевт» ведет себя, как умеет в своей роли.

«Клиент» может в. любой момент остановиться, сообщить, что он удовлетворен или что у него больше нет вопросов, и он готов закончить свой «визит».

Если у «терапевта» тоже нет вопросов к «клиенту», и он не приглашает «посредника» или наблюдателей задать тому их вопросы, то этот «визит» заканчивается.

Участники тройки меняются местами в выбранном ими порядке.

«Посредник» в этой игре внешне пассивен. Но, оставаясь вне конфликта «терапевта» с «клиентом» и «клиента» с «терапевтом», он имеет возможность лучше отслеживать мотивы того и другого, и быть «на стороне» обоих. Постоянно, и особенно в горячие моменты, давая возможность клиенту (а иногда и терапевту!) почувствовать, что тот не один, что с ним сочувствуют, его понимают, но не разделяют его претензий или обид, «посредник» и действительно оказывается эмоциональным посредником. Он безмолвно поддерживает обоих, и так способствует конструктивному течению беседы.

Если тройка собралась не случайно, то «терапевт» всегда ощущает сдева от себя «посредника», доверяющего ему, и этим доверием поддерживающего доверие его встревоженного «клиента».

Но сегодня все случилось иначе!

Происшедшее станет понятнее, если уяснить себе особое значение рассаживания людей относительно друг друга, а в этой игре - относительно «основных» ее участников -«терапевта» и «клиента».

Участников любой встречи в малой группе вообще можно рассадить так, что они почти наверняка станут, например, кокетничать друг с другом, или схватятся соперничать, найдут повод для препирательства, и даже поссорятся. Можно, наоборот, разместить относительно друг друга так, что прежде чужие люди объединятся, возьмутся сотрудничать, будут сочувствовать друг с другом, потеплеют, обнаружат друг в друге новые сближающие свойства.

Человек напротив - это тот, кто замечает тебя или не замечает. Кто зеркалит тебе, отражая тебя лестно или обидно. Кто безмолвно оппонирует тебе, поддерживает, или игнорирует твое, именно для тебя значимое. Кто порой с самой ласковой улыбкой уничтожает, вычеркивает тебя из мира, будто тебя со всем, что небезразлично тебе, на нашей земле й нет.

Очень важно, в какое человеческое зеркало ты смотришься в минуту сомнений, тревоги, в трудную минуту. Зеркало может тебя уничтожить, а может и возродить!

Человек сбоку, рядом, это тот, с кем вместе мы смотрим на один предмет, чье плечо, чей локоть мы ощущаем.

Трудное испытание самостоятельности, когда он глядит с тобой и не видит того, что для тебя дорого. Тут невольно задумаешься: «Уж ни мираж ли и ты сам?»!

Трудно - и когда рядом тот, кто, никак не являя себя, не знает, чего хочет, но назойливо ждет инициативы от тебя.

Словно повисает на тебе, чтобы раскритиковать или без благодарности Использовать.

Рядом с холодным - остываешь. С андерсеновским Каем можно и замерзнуть.

С теплым - согреваешься. С энергичным - сохраняешь и набираешься сил. С пустым и вялым, если не умеешь заметить его вовремя и отслониться, рискуешь лишиться и желаний, и смыслов, а с ними и собственного тонуса. Можешь сделать его своим "личным вампиром".

С сильным противником становишься сильнее. С безвольным сторонником обессиливаешь хуже, чем от зноя в жару. Тонешь с ним, как в болотной жиже.

Очень важно, как ты подберешь и рассадишь людей для существенного тебе дела, разговора!