Освоение Сибири в XVII веке

Разбушевавшееся море долго носило коч Дежнева и выбросило его на пустынный берег далеко к югу от реки Анадырь. В течение десяти недель Дежнев и 24 его спутника, претерпевая в условиях начавшейся зимы невероятные лишения, добирались на лыжах и нартах, «сами пути себе не зная», до Анадыря и провели там страшную голодную зиму. Вот как сам Дежнев позднее рассказывал о положении своего отряда: «А шел я, бедный Семейка, с товарищи до Анадыря реки ровно десять недель, и пали на Анадырь реку вниз близко моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет. И с голоду мы, бедные, врознь разбрелись. И вверх по Анадыре пошло двенадцать человек, и ходили двадцать дён, людей и… дорог иноземских не видали и воротились назад и, не дошед за три дня днища (дня пути. — Н. Н.) до стану, обночевались, почали в снегу ямы копать. А с ними был промышленой человек Фомка Семенов Пермяк, учал им говорить, что де тут нам ночевать нечего, пойдем де к стану к товарищем. И с ним, Фомкою, только пошел промышленой человек Сидорко Емельянов да Ивашко Зырянин, а достальные люди тут остались, потому что с голоду итти не могут…»

К весне 1649 г. у Дежнева осталось всего 12 человек. Надо, однако, отметить, что и этот небольшой отряд проявил себя как действенная сила. Сделав лодки, он поднялся вверх по Анадырю, взял ясак с местного юкагирского 'населения (анаулов) и основал зимовье — будущий Анадырский острог. Там в 1650 г. произошла далеко не дружеская встреча Дежнева с его бывшим начальником — Михаилом Стадухиным. Тот добрался до Анадыря с Колымы «сухим путем» через реку Большой Анюй и сам рассчитывал собрать богатый ясак с новых земель.

Впрочем, Стадухин не стал долго задерживаться на Анадыре. Он прошел со своими людьми На лыжах и нартах до Пенжины, спустился к Охотскому морю и летом, сделав судно, проплыл морем до реки Охоты, откуда уже разведанным другими землепроходцами путем вернулся в Якутск.

По сравнению с морским путем, чрезвычайно опасным из-за свирепых бурь и не всегда проходимым из-за льдов, дорога на Анадырь через горный хребет при всех своих сложностях оказалась более удобной. Именно по ней устремились на новую реку ватаги служилых и промышленников. Кроме людей Дежнева и Стадухина, там в 1650 г. хозяйничали отряды С. Моторы и Ю. Селиверстова. За расположенную возле устья Анадыря «коргу» с залежами особо ценного «заморного зуба» (старых, выдержанных клыков моржа) между русскими развернулось соперничество. Дежнев надолго задержался на открытой им реке, добывая возле ее устья драгоценную «заморную кость» (в Якутск он вернулся лишь в 1661 г.), и открытие столь богатой «корги» считал своей главной заслугой. Рассказывая о ней, он и поведал о подробностях похода на «Погычу». От него же исходит известие и о судьбе организатора всей экспедиции — Федота Алексеева Попова.

Как сообщил Дежнев, «возле моря» во время одного из походов ему удалось «отгромить» у коряков участницу плавания вокруг «Большого каменного носа» — «якутскую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что де Федот и служилой человек Герасим померли цынгою, а иные товарищи побиты, и остались невеликие люди и побежали в лодках с одною душею, не знаю де куда». Сопоставление полученных от Дежнева сведений с другими (правда, менее достоверными) позволяет предположить, что, по-видимому, отважный холмогорец и его спутники были занесены бурей на Камчатку и там погибли.

Еще более загадочной представляется судьба кочей, пропавших во время бури до выхода Алексеева и Дежнева в Берингов пролив. Основываясь главным образом на преданиях коренных обитателей северо-востока Азии, повествующих о живших в районе Аляски бородатых и во всем «подобных русским» людях, некоторые исследователи допускают, что часть участников экспедиции Алексеева — Дежнева могли попасть на Американский материк.

В истории полярного мореходства немало подобных загадок. «Морская струя» колонизационного потока оставила, пожалуй, наименее четкий след в архивных документах, открывая тем самым простор различным толкованиям и предположениям.