Осыпь меня золотом

– Мотоциклист, пытавшийся спровоцировать аварию, – раз, – принялась загибать я пальцы, – подростки на мотоциклах, пугавшие Кристину Темникову, – два, взрыв офиса господина Бабурина – три. И наконец, смерть Кристины Темниковой… Список ничего себе получается, правда? На детские забавы уже не тянет.

– Из всего этого списка на нашей совести только пацаны на мотоциклах, – ответил Овчинников. – Остальное не наше.

– А мои кавказцы? – тихим голосом, в котором тем не менее слышалась беспощадность, спросил Куропаткин. – Тоже не ваше?

– Какие кавказцы? – удивленно спросил Овчинников.

– Собаки мои, – подрагивая ноздрями, сказал Николай Иванович. – Я кипеш поднимать не буду, но предупреждаю: когда узнаю, кто это сделал, своими руками придушу, молча, без шума и пыли. Имейте в виду.

– Да что ты нам грозишь тут… – начал было из угла Бугаенко, но Куропаткин, стремительно поднявшись и в один миг оказавшись возле него, схватил его за шиворот, так что воротник сдавил ему горло, и тихо процедил, глядя прямо в глаза:

– Ты, баклан, язык попридержи…

И Николай Иванович скороговоркой выдал длинную тираду на блатном жаргоне. Я замечала, что порой он сбивался на некогда привычную ему феню, хотя обычно разговаривал нормальным, даже хорошим русским языком.

– Понял? – прошипел Куропаткин.

– Понял, – прохрипел Бугаенко. – Пусти!

Куропаткин отпустил руку, и Бугаенко моментально рухнул в кресло, пытаясь вдохнуть воздуха и прокашляться. Куропаткин же, бросив на него презрительный взгляд, вернулся на свое место. Овчинников, за все время этой экзекуции не сделавший ни малейшей попытки вмешаться, теперь произнес:

– Собаки не по нашей части. Это не мы.

Куропаткин пристально посмотрел ему в глаза.

– За базар отвечаешь? – тихо и серьезно спросил тот.

– Да, – твердо ответил Овчинников. – Смерть девчонки и все остальное – тоже не наш грех. Да, пацанов подослали припугнуть вашу бабу, чтобы сговорчивее была, и все. На большее указаний не давали, а самодеятельностью мы не занимаемся.

Я слушала Овчинникова и думала, что он, скорее всего, говорит правду. Он и Бугаенко – люди подневольные, исполнители. А хозяевам нужна «Эвита». И в первую очередь – Ильичев как владелец контрольного пакета акций. Но вот что меня настораживало уже давно – хотя и радовало в какой-то мере, – так это то, что как раз против него-то ничего и не выдвигалось… Все угрозы, все нападки и акты агрессии обошли его стороной, зато его компаньонов коснулись глубоко. И на действия конкурентов, желающих раздобыть большую часть акций, это совсем непохоже. Я смотрела на Куропаткина и видела, что он тоже склонен верить службе безопасности «Атланта». Правда, он руководствовался еще и понятиями: Овчинников дал ему слово, а для Куропаткина это значило то, что в случае чего тому придется ответить за это всерьез.

Собственно, я была настроена на то, чтобы завершить беседу с Овчинниковым. Что касается Бугаенко, то его я даже не принимала всерьез, несмотря на то что именно этот человек являлся исполнителем грязной работы. Я считала правильным закруглиться и попрощаться с охранной конторой «Атланта» и уже дома обдумать всю канитель, закружившуюся вокруг концерна «Эвита».

Мы сейчас беседовали с представителями нижнего звена в иерархической лестнице «Атланта», людьми, полностью подчиненными вышестоящему руководству, – им не давалось указаний устраивать стрельбу или еще что-то серьезное. И самое время было завершить разговор миром. Я уже посмотрела на Куропаткина, чтобы дать ему понять, что пора уходить, как вдруг вмешался Бабурин.

То, что Алексей Федорович не блистал умом, выяснилось еще в первую встречу с ним. Мыслить здраво он вряд ли способен, его козырь – физическая сила, агрессия и давление.

– А за мою дочь кто ответит? – закипая, спросил он, буравя глазами Овчинникова и Бугаенко.

– Кто-то, может, и ответит, – пожал плечами Овчинников. – А мы уже все сказали. Ищите в другом месте.

– Да? – прищурился Бабурин. – А я думаю, что далеко ходить не надо. Суки, хотите мозги мне запудрить, да? Я вас научу пацанов уважать!

И он выхватил из кармана брюк пистолет, направив его в Овчинникова, потом переведя его на Бугаенко и обратно. Я заметила, как побледнел начальник службы безопасности. Среагировала я быстро, но вот беда – сидела я далековато от Бабурина! Ближе к нему находился Ильичев, от которого нечего было и ожидать хоть какой-то прыти. Выбросив ногу вперед, я попыталась дотянуться до руки Бабурина и выбить пистолет, и успела сделать это в последние доли секунды. Бабурин, мельтешивший пистолетом, успел нажать на курок, и только после этого выбитый мною ствол полетел на пол.

Овчинников, не ожидавший такого поворота и растерявшийся в первые секунды, теперь приходил в себя и, вскочив с места, бросился в дальний угол комнаты, на ходу выхватывая из кобуры свой пистолет. Левая рука его потянулась к аквариуму, и я заметила небольшую кнопку на боковой панели.

– Стоять! – крикнула я. – Всем спокойно! Никаких действий не предпринимать, тогда не трону!