Осыпь меня золотом

Утро было ранним, но Елена встретила меня уже слегка подшофе. Или это ее состояние продолжалось еще со вчерашнего вечера, не знаю. Судя по темным кругам, четко обозначившимся под глазами, она, вполне вероятно, и не ложилась спать сегодня.

– Это вы? – спросила она с порога, хотя я уже в домофон сообщила, что я. – Вы все-таки приехали?

– Елена Константиновна, – решительно проходя в квартиру, сказала я. – Я пришла, чтобы поговорить с вами со всей серьезностью. Вы хотите остаться в живых?

И в упор посмотрела на Темникову.

– Я… Не понимаю, – пролепетала та.

– Бросьте, – жестко сказала я. – Все вы понимаете! И не морочьте мне голову! Вы с самого начала подозревали, что все это направлено против вас лично! Вас, Бабурина и Куропаткина! Вы, конечно, можете и дальше театрально заламывать руки и уверять меня, что устали, что ваша жизнь потеряла смысл и что вам все равно. Только уверяю вас – как только на вас направят пистолет, готовый вот-вот выстрелить в вашу изящную головку, вам сразу ой как захочется жить! И смысл, откуда ни возьмись, найдется!

Я била наверняка, прекрасно понимая, что именно так и нужно сейчас говорить с Темниковой, чтобы вызвать ее на откровенность. Она напугана и сломлена, но жить все равно очень хочет. Оставшись без своей основной поддержки – то есть Бабурина, – она не сможет долго ломаться.

– Говорите прямо: «Эвита» ведь тут ни при чем, верно? Здесь другая игра!

– Да… – прошептала Темникова, тут же поворачиваясь ко мне и складывая руки на груди. – Только я сама ничего толком не знаю, честное слово! Я знала, я все эти годы знала, что это добром не кончится! – простонала она.

– Так, давайте все сначала и по порядку! – скомандовала я.

– Сейчас… – прошептала Темникова, – сейчас.

Она прошла к бару, достала из него бутылку какой-то настойки и налила себе в рюмку. Выпив ее, тут же наполнила снова.

– Так! – Я решительно выдернула у нее рюмку. – Давайте-ка вы сперва все расскажете, а потом можете надираться! Мне совсем не нужно, чтобы вы тут заснули сейчас на полуслове! Не забывайте, что, заставляя вас говорить правду, я забочусь о вашей же безопасности.

– Я понимаю, понимаю! – закивала Темникова. – Только я сразу хочу вас предупредить: я ни в чем не виновата! Это все они, мужчины! Это их дела, я не хотела в них влезать! Я занималась дочерью, и все!

– Итак, начинаем с начала. Юрий Полежаев был вашим мужем еще в пору вашего проживания в Новотроицке?

Темникова кивнула.

– Почему вы переехали в Тарасов?

– У Юры там не клеились дела. Развалилась какая-то фирма – так он мне объяснил. Он хотел на новом месте открыть другое дело. И открыл. Он познакомился с Ильичевым – у того тесть крупная шишка, он связан с властными структурами, поэтому Юрию он был нужен. Он вступил в концерн «Эвита», и они с Ильичевым несколько лет успешно работали вместе. Все было хорошо…

Темникова замолчала, рассеянно глядя перед собой.

– Все было хорошо, пока не появились Бабурин с Куропаткиным? – подсказала я.

– Да, – прошептала Темникова, высоко подняв глаза, наполнившиеся слезами. – Я не знаю, как они нас нашли, Алексей никогда не рассказывал об этом. Но в тот день все рухнуло.

* * *

…В тот день, а точнее вечер, Елена и Юрий сидели дома за столом и ужинали. У Юрия Аркадьевича был выходной, который он провел с семьей – с женой и дочерью сходили в приехавший на гастроли зоопарк. Юрий Аркадьевич обожал делать Кристине всякие сюрпризы. Дома он бывал редко, потому и старался использовать выдавшуюся возможность. Кристина, довольная по самые уши и переполненная впечатлениями, уже спала в своей комнате.

Неожиданно прозвучал звонок в дверь.

– Кто это? – удивленно оторвался от тарелки Полежаев. – Поздновато уже, половина одиннадцатого! Ты никого не ждешь?

– Что за вопрос! – удивилась жена. – Может, соседи?

– Ну, сходи посмотри! – с досадой сказал супруг.

Елена прошла в прихожую, щелкнула замком, и почти сразу же Юрий Аркадьевич услышал ее изумленный возглас. Но вместе с этим в нем явственно прозвучал испуг. А через минуту жена уже входила в кухню в компании людей, которых Полежаеву хотелось видеть меньше всего… Которых он вообще надеялся никогда больше не увидеть.

– Привет, Аркадьич! – небрежно бросил Алексей Бабурин, без приглашения проходя в кухню и вальяжно устраиваясь на стуле, на котором совсем недавно сидела Елена. – Как говорится, физкультпривет!

За ним следом протиснулся и Николай Куропаткин – как всегда, молчаливый, сдержанный, цепким взглядом пронизывающий и пространство, и сидевшего перед ним Полежаева.

– Что молчишь? – усмехнулся Бабурин. – Или не рад гостям?

– А я вообще-то никого в гости не ждал, – отозвался Полежаев.

Он уже немного оправился от первоначального шока и мысленно решил держаться уверенно, на провокации не поддаваться и вообще постараться выпроводить непрошеных гостей как можно скорее.

– Забываешь старых друзей, Аркадьич, забываешь, – покачал круглой головой Бабурин. – Нехорошо это. Может, хоть выпьем за встречу?

– Да я вообще-то не пью, – напомнил Полежаев. – И дома не храню.