От А до А

Он было подумал, что с ней что-то случилось, набрал Кощею, но тот был в командировке на каких-то переговорах, поговорить толком не сумели. Зато соседка сказала, что не далее как утром видела Ладу выбрасывающей мусор.

– Оставь ее в покое. – У матери словно третий глаз открылся: она безошибочно угадывала причины дурного настроения своего сына. – Надо будет – перезвонит. Женщины не любят, когда им навязываются.

И тут Андрияш психанул. У Фридмана, правда, немного остыл. Марк, как всегда, нашел нужные слова.

– Ты и есть ее семья, дурень. Ты и ваш ребенок. А ты свалил к родителям. Она – гордая очень и неопытная. А может, боится, что ты бросишь, разочаруешься в ней, если слабину покажет. Она ж как волчонок росла. Нет, я понимаю, мама – это святое, но Лада тоже скоро станет мамой, твоего ребенка, кстати.

Она не стала с ним разговаривать, зато нормально болтала с Фридманом. И Андрияш позволил себе чуть-чуть задержаться у Марка.

А когда приехал, нашел их квартиру пустой. Лада уехала, не оставив даже записки.

Глава 30

– Вот и все, Лада Сергеевна! – Света помогла ей перевернуться на спину. – Позвать Карину? Вы, наверное, хотите прогуляться, да?

Обычно в это время Лада и правда гуляла, пока еще несамостоятельно и не на своих ногах, а в кресле. И это кресло чаще возил Андрияш, а не ее сиделка. Но не в последние четыре дня.

Разумовский не приезжал в дом Бессмертного с того самого дня, когда они с Ладой дали слабину и наружу вырвалась давно сдерживаемая неудовлетворенная страсть. Лада глазам своим не поверила, когда получила его короткое «ok» на ее просьбу взять перерыв, дать ей несколько дней побыть в одиночестве. Поначалу думала, что не сдержит обещания, примчится, как делал раньше, когда она просила его не приезжать. Однако на этот раз все было по-другому, Лада почувствовала, что пришло время.

И она сама ему позвонила.

– Я не буду гулять, Светлана. Спасибо. Вечером занятий тоже не будет, сейчас к нам приедет Андрияш, и я прошу вас с Кариной сделать так, чтобы нам никто не мешал.

Прозвучало, конечно, двусмысленно, Света натянуто улыбнулась, но сейчас Ладу меньше всего интересовало, что подумает о ней малознакомый и неважный в ее жизни человек.

– Конечно. – Медсестра кивнула и бросила взгляд на такси, которое остановилось у ворот. – Я тогда встречу его и провожу к вам.

– Хорошо.

Оставшись ненадолго одна, Лада прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и одновременно с этим успокоиться, привести мысли в порядок. Прошлую ночь она практически не спала, прокручивая в голове все, что хотела сказать Андрияшу.

Однако вся заготовленная и такая правильная речь вылетела у нее из головы, едва он зашел в ее комнату. Бледный, с осунувшимся лицом, Разумовский, похоже, не спал сегодня ночью, а может, и дольше. Привычная легкая улыбка не играла на губах. Андрияш был хмур и собран.

Они встретились друг с другом взглядами, Ладу словно проткнули тонкой стальной спицей, в ушах сразу зашумело, она сильнее сжала ладони, радуясь, что догадалась убрать руки под плед.

– Привет. Спасибо, что приехал.

– Я всегда приезжаю, когда зовешь. Как ты?

– Хорошо, возможно, к осени уже буду ходить сама, не так, как раньше, но все-таки. Да ты и сам знаешь. А эти дни… Я хочу с тобой поговорить, Андрияш.

Лада заметила, как тут же сузились его глаза. Он скрестил руки на груди и, облокотившись бедрами на стол, кивнул ей.

– Я так и понял. Что ж, давай поговорим.

Лада редко видела его таким – цепким, собранным и хладнокровным. Андрияш готовился к бою. Однажды она такой бой чуть не проиграла, просто спаслась бегством, а потом месяцами не отвечала на его звонки, так ничего толком не объяснив. И сейчас, почти четыре года спустя, она чуть было вновь не повторила свою ошибку, решив молча вытурить Разумовского из своей жизни.

– Я хочу попросить прощения, Андрияш. У тебя. За все.

– За все? – ошарашенно повторил Разумовский, явно не понимая, что происходит. – За что все?

– За то, что никогда не говорила тебе, как сильно я тебя люблю. – Лада смотрела прямо в его глаза, сама не веря, что все это ему сейчас говорит. – Я дни считала, у меня был такой календарик, я его прятала от тебя, а сама в нем зачеркивала дни, ждала, когда ты снова приедешь. Я… ты всем для меня стал, но мне было очень страшно. Я даже сейчас не могу точно сказать, чего больше во мне было – любви к тебе или страха тебя потерять. Наверное, страха, ведь он в итоге победил, верно?

Андрияш молчал. Похоже, он не ожидал такого от сдержанной Лады. Да и она сама себя не узнавала, смотрела на себя со стороны с каким-то бесшабашным восторгом. Так смотрят на камикадзе, исполняющего смертельный трюк. Лада сидела в своем кресле, прямая, как тонкая струна, и смотрела на Разумовского. Она почувствовала, как от волнения кровь прилила к щекам. Снова попыталась успокоиться, но не вышло.

Пусть так!