Читаем От Адамова яблока до Яблока раздора полностью

Вы правы, деньги не пахли никогда. Именно это и имел в виду римский император Веспасиан, которому принадлежит авторство фразы. Как-то к Веспасиану пришел его сын Тит и стал стыдить за то, что император ввел еще один налог, не очень приличный с его, Тита, точки зрения. Налог был на общественные уборные. Тогда Веспасиан сунул под нос Тита горсть монет и спросил: чем же они пахнут? К сожалению, нам не известно, что на это ответил Тит – история умалчивает.

Недавно услышал слово «детинец», сказанное по отношению к русским крепостям, и удивился. Есть ли что-то общее у этого слова со словом «дитя»? Если да, то какая же связь между крепостью и ребенком?

Связь самая прямая. В русских крепостях внешние оборонительные укрепления назывались «острог» потому, что стены их состояли из частокола – остроганных бревен. Внутренний же двор использовался как раз для того, чтобы во время осады прятать малолетних детей. Оттого так и назывался «детинец». Позже это слово вошло в некоторые диалекты, как название детской комнаты.

Несколько раз в газетных тестах сталкивался со словом «дефилировать», и никак не могу понять, что же оно значит?

Современные журналисты и писатели, норовящие козырнуть мудреным словцом, часто используют его не по назначению. У них дефилируют и барышни по променадам, и гуси в деревнях. На самом деле слово это сугубо военное. Дефилировать – значит проходить, чеканя шаг, в колонне на военном смотре или параде. Ни гуси, ни барышни, как вы понимаете, к этому не приучены.

В одной из краеведческих книг наткнулся на упоминание о вожде пруссов с очень странным именем – Диван. Это что, опечатка? Или пруссы действительно имели имена, напоминающие предметы мебели?

Ни пруссы, ни другие, современные им народы Европы в те времена, о которых идет речь, не имели ни малейшего понятия о таких вещах, как кресла или диваны. А если бы издатели вашей книги потрудились поставить ударение на первом слоге в имени вождя Дивана, то оно не показалось бы вам странным. Обычное прусское имя, произошедшее от корня, родственного русскому «диво», хотя оно и несет несколько иное значение. Диван в переводе на русский язык, скорее всего, значило бы «божественный». Для наглядности можем вспомнить древнеиндийское «devas» – бог, или древнеисландское «tivar» – боги.

/В скобках замечу, что это имя носил и основатель российской императорской династии Романовых. «Гланда-Камбила Дивонович», в крещении Иван» – так пишет об этом словарь «Брокгауза и Эфрона». На самом деле имя этого, «приехавшего из Прусс» в конце XIII века, человека было Гланд Камбил Диван. Кроме христианского имени, он получил еще и, переделанное на русский лад из «Камбила», прозвище «Кобыла»./

Иногда в книгах писателей прошлого и в кино о старине мелькает словечко «днесь». Что значит «днесь»?

«Днесь» это своеобразная народно-поэтическая мешанина из двух слов «день» и «сей». То есть «сей день», этот день. Попросту говоря «днесь» – значит «сегодня».

Когда хотят упомянуть о суровости наказания, часто говорят "драконовские меры". Но какого дракона имеют в виду? Может быть это какой-то Змей-Горыныч? Кого этот дракон наказывал?

В данном случае имеется в виду не какой-то мифический змей, а вполне реальный человек. Дракон – так звали одного из первых древнегреческих законодателей. Отрубание рук в его уголовном кодексе было едва ли не самым мягким наказанием. Чаще он предлагал карать смертью даже за кражу овощей на рынке. Говорили, что его законы были написаны кровью первых жертв этого прокурора. Позже его имя стало нарицательным и в романские языки уже вошло, как синоним чего-то ужасного и кровожадного. Кстати, некоторые лингвисты считают, что прозвище молдавского князя Влада Цепеша – «Дракула», происходит именно от корня "drac" – что в румынском языке значит "дракон" и "дьявол" одновременно. А вот версия, утверждающая, что Дракула якобы переводится, как "любитель сажать людей на кол", из разряда этимологических курьезов, поскольку приводит в доказательство славянские корни.

Почему иногда американцев, или даже все Соединенные Штаты Америки называют «дядя Сэм»? Кто этот дядя, какой-то родоначальник американцев?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Программирование. Принципы и практика использования C++ Исправленное издание
Программирование. Принципы и практика использования C++ Исправленное издание

Специальное издание самой читаемой и содержащей наиболее достоверные сведения книги по C++. Книга написана Бьярне Страуструпом — автором языка программирования C++ — и является каноническим изложением возможностей этого языка. Помимо подробного описания собственно языка, на страницах книги вы найдете доказавшие свою эффективность подходы к решению разнообразных задач проектирования и программирования. Многочисленные примеры демонстрируют как хороший стиль программирования на С-совместимом ядре C++, так и современный -ориентированный подход к созданию программных продуктов. Третье издание бестселлера было существенно переработано автором. Результатом этой переработки стала большая доступность книги для новичков. В то же время, текст обогатился сведениями и методиками программирования, которые могут оказаться полезными даже для многоопытных специалистов по C++. Не обойдены вниманием и нововведения языка: стандартная библиотека шаблонов (STL), пространства имен (namespaces), механизм идентификации типов во время выполнения (RTTI), явные приведения типов (cast-операторы) и другие. Настоящее специальное издание отличается от третьего добавлением двух новых приложений (посвященных локализации и безопасной обработке исключений средствами стандартной библиотеки), довольно многочисленными уточнениями в остальном тексте, а также исправлением множества опечаток. Книга адресована программистам, использующим в своей повседневной работе C++. Она также будет полезна преподавателям, студентам и всем, кто хочет ознакомиться с описанием языка «из первых рук».

Бьерн Страуструп , Бьёрн Страуструп , Валерий Федорович Альмухаметов , Ирина Сергеевна Козлова

Программирование, программы, базы данных / Базы данных / Программирование / Учебная и научная литература / Образование и наука / Книги по IT
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука