От Адьютанта до ег Превосходительства

В жизни каждого человека бывают события, которые остаются незабываемыми, становятся в ней вехами. Таким событием для меня стало знакомство с Верой Николаевной Пашенной, живой театральной легендой — ученицей Александра Павловича Ленского. Работала она вместе с Константином Сергеевичем Станиславским. В 1922 году вместе со своим мужем Владимиром Федоровичем Грибуниным участвовала в заграничной поездке МХАТа. Играла роли в коронных спектаклях этого театра — царицу Ирину в «Царе Федоре Иоанновиче», Ольгу в «Трех сестрах», Варю в «Вишневом саде» и Василису в «На дне». Работа со Станиславским, участие в спектаклях, где играли Москвин, Качалов, Лужский, значили для нее очень много. Она ценила Художественный театр, но не случайно после пребывания в труппе «художественников» все-таки вернулась обратно в свой родной театр. Всю жизнь она оставалась приверженкой школы Малого театра, хотя в Малом было несколько бывших актеров МХАТа — и Илья Судаков, и Павел Марков, и Леонид Волков, но метод был несколько иной. Вера Николзевна говорила, что в заслугу Художественному театру надо поставить чрезвычайно глубокую и тонкую проработку внутренней стороны роли. Что же касается внешнего ее выражения, то Художественный театр обычно приглушает роль, словно боится большого и сложного эмоционального удара. А Малый театр дает такой сильный эмоциональный удар. Вера Николаевна отстаивала позицию Малого театра, где жизнь на сцене дается несколько укрупненно и подчеркнуто. Она стремилась, чтобы мы прежде всего поняли эмоциональную суть образа и поймали это в себе, иначе, внушала она нам, все будет формально. Она часто ставила нам в пример великолепного Александра Остужева.

Он был актером классического романтического репертуара, в советских пьесах себя не находил, к тому же в последние годы жизни совершенно оглох. Но когда он был уже очень пожилым человеком и совершенно глухим, Сергей Радлов репетировал «Отелло». На роль Отелло претендовало несколько исполнителей. Первым считался Пров Садовский, вторым — Михаил Ленин. Последним в списке значился Остужев. Все считали, что он все равно не сыграет, но судьба распорядилась так, что что-то случилось с первым исполнителем, что-то со вторым, а Остужев присутствовал на каждой репетиции, и когда ему предложили сыграть, он вышел… и сыграл великолепно. Спектакль имел фантастический успех. Иногда занавес давали более сорока раз. Театр ревел от восторга. Я за такой театр. За театр эмоциональный.

Я считаю, что именно Пашенной обязан всем, чего достиг. Почему она в меня поверила? Может быть, из-за худобы и шрама? Эдакий персонаж из песенки «Позабыт, позаброшен». Можно с пафосом сказать: «Я ее боготворю», но я скажу проще — этому человеку я обязан всем в жизни. Нет дня, чтобы я не вспомнил ее.

Уже после ее смерти, когда стал известным артистом, я узнавал о ней все новые и новые вещи.

Так случилось и в середине семидесятых годов в Белграде на фестивале фестивалей — «Фесте». Руководил нашей делегацией Сергей Федорович Бондарчук. Кроме него, в делегацию входили Людмила Гурченко и я. Мы представляли наши картины, премированные на других фестивалях. Прошло несколько дней, мы смотрели фильмы, обедали в ресторанах, участвовали во встречах, и как-то Бондарчук предложил пойти и посидеть в его номере. Посидели, поговорили, посмеялись. Гурченко спросила его, правда ли, что сумму, которую он получил за фильм, он не отнес, как положено, в посольство, что после этого его вызвали в ЦК и объясняли, как это неприлично, мол, деньги надо сдать. А Сергей Федорович достал иностранный журнал с фотографией сына одного из членов ЦК на охоте на тигров и спросил: «На эго сдавать?» Бондарчук в ответ улыбнулся и сказал: «Да ладно. Бог с ним». А меня он вдруг спросил: «Что же ты не интересуешься, почему я не утвердил тебя на Болконского в «Войну и мир»?» Я ответил: «Ну что ж, не подошел, наверное», а он улыбнулся и сказал: «Честно говоря, ты был молод, а я очень хотел сыграть Пьера». Тогда я спросил: «А кто вам меня рекомендовал на эту роль?» И неожиданно он ответил: «Вера Николаевна Пашенная». Так я узнал еще одну страничку из собственной биографии. Она мне об этом никогда не говорила.

Надо сказать, что с Сергеем Бондарчуком жизнь сводила меня несколько раз, хотя вместе поработать не довелось. Он любил приходить в наш театр. Был у нас на премьере «Дяди Вани». Как только меня избрали художественным руководителем театра, я предложил ему поставить спектакль. Он сказал, что очень занят, заканчивает картину, но очень хочет поработать в Малом. К сожалению, он так и не успел этого сделать. В последний раз я встретил его совершенно случайно на улице Горького. Он уже садился в машину, но увидел меня, остановился и стал что-то говорить о своем последнем фильме.