От Африки до Индии

— Ну, — обернулся к проводнику имам. — Где же чудо?

Монахи и женщины жались к стене. Плакали испуганные дети.

— Соизвольте сойти с коня.

— Зачем?

— Войдите внутрь.

Имам подчинился.

И, только пройдя под аркой портала церкви, он понял. Имам долго пробыл внутри церкви, переходя от статуи к статуе, разглядывая барельефы и проводя ладонью по колоннам и стенам. А затем приказал загнать в храм монахов и беженцев.

Ему было горько и обидно оттого, что люди потратили такие усилия и проявили такое умение для восхваления ложного Бога.

— Церквей здесь одиннадцать, — сказал проводник. — Они соединены подземными ходами и галереями, и если вы прикажете…

Имам махнул рукой. Он не хотел видеть других церквей. Ему было достаточно одной, вырубленной из этой скалы целиком, вплоть до арок, колонн, статуй, барельефов, — вечный памятник Богу и строителям храма.

Имам приказал принести хворост и разжечь на полу храма костёр.

Сухой хворост быстро занялся, и блики пламени заставили гримасничать и смеяться суровые лики святых.

— Вы можете резать камни во славу вашего Бога, — сказал имам. — А кто из вас настолько любит его, чтобы добровольно ступить в костёр?

Монахи молчали.

— Ну!

И тогда одна из женщин шагнула в разгоревшийся костёр.

Имам отвернулся от огня и крикнул солдатам, чтобы они вытащили её из костра.

«К сожалению, — пишет арабский летописец, — лицо её уже обгорело с одной стороны. И имам решил не разрушать эти храмы, а лишь сорвать покровы, взять драгоценности, собранные там, и испортить лица изображениям идолов».

Так неизвестная женщина спасла от гибели храмы Лалибелы. И это было именно так, ибо записал эту историю арабский летописец, которому не было нужды прославлять христианские деяния: подвиги славного имама Ахмеда были темой его сочинения.

…Войска арабов двигались к столице Эфиопии. Ослабевшему государству не под силу было выстоять перед этим нашествием. Но неожиданно пришла помощь с океана. От единоверцев.

Проникновение португальцев в Индийский океан — одна из наиболее кровавых и трагических страниц в истории Востока. Ворвавшись в океан, корабли Васко да Гамы и эскадры, шедшие следом, грабили, топили, жгли корабли и города индийцев и арабов, уничтожали всё, что стояло на пути, ибо цель была запугать, ошеломить прежних хозяев океана.

Лишь для Эфиопии было сделано исключение, её объявили союзником Португалии — разногласия в тонкостях религии были отложены на будущее. И поэтому, когда негус обратился к португальцам с просьбой о помощи, на берег Эфиопии высадился португальский отряд в пятьсот солдат, моряков и благородных идальго. Во главе его, в панталонах и жилете из красного бархата и золотой парчи, французском плаще из дорогой чёрной ткани, расшитой золотом, и в чёрной шляпе, усыпанной драгоценными камнями, выступал сам дон Криштован, пятый сын адмирала Васко да Гамы. Дону Криштовану было ужасно жарко, но он представлял здесь христианнейшего короля и потому терпел эти муки. Арабские имамы были разбиты.

В несколько лет португальцы наводнили Эфиопию, словно саранча. Впереди солдат и торговцев шли христианские миссионеры. Португальцы старались превратить Эфиопию в добровольную колонию и переусердствовали. Недовольство против спесивых и жадных союзников накапливалось с каждым годом, и, когда иезуитам удалось обратить в католичество одного из негусов, произошёл взрыв. Эфиопия восстала, многие из миссионеров были убиты, а оставшимся в живых семи тысячам португальцев пришлось покинуть страну.

Португальские миссионеры, как это случалось не раз, проявили себя не с лучшей стороны, за что и поплатились. Однако они принесли существенную пользу современной исторической науке. Как лазутчики они были мастерами своего дела. Уже в XVI веке миссионеры проникли в самые отдалённые уголки Эфиопии, туда, где после них европейцев не было вплоть до начала нашего века. И оставили подробные описания всего, что видели.

А один из миссионеров, Альвареш, добрался и до Лалибелы, чуть было не разрушенной имамом Ахмедом Граном.

Посвятив несколько страниц своего труда восторженному описанию церквей Лалибелы, он завершил его такими словами: «Я прекращаю, чувствуя утомление от моего труда и пребывая в уверенности, что никто не поверит мне, если я напишу более, да и за то, что я написал, меня будут корить как лжеца. Но клянусь именем Господа, что всё, написанное здесь, правда, я мог бы написать куда больше, если бы не боялся обвинений во лжи». Потом, решив, видно, что репутация его всё равно погублена, миссионер всё-таки не удержался и добавил: «Подобного храмам Лалибелы не отыщешь во всём мире».

Лалибела — странное, словно сделанное из колокольчиков слово — не только географическое название. Это имя одного из эфиопских царей династии Загве, правившего с 1182 по 1220 год (иногда встречаются иные даты его царствования, что происходит из-за разночтений между эфиопским и европейским календарями).

Ничем особенным негус Лалибела не выделялся среди других царей, и если впоследствии Церковь провозгласила его святым и придала ему соответствующие черты, причиной тому — храмы Лалибелы.