От Африки до Индии

…Никто не знает, как отнёсся к вести о прекращении строительства император. Вряд ли спокойно. Он понимал, что храм — это его тело и, если башня не достроена, умрёт и он сам. Возможно, он приказал казнить строителей, решив, что срыв стройки — косвенное покушение на его жизнь. А может быть, царь был умным человеком и, когда ознакомился с расчётами, согласился, что лучше сохранить уже построенное, и, соответственно, голов никому не рубил.

Потом, когда из храма ушли строители и разбрелись во все стороны многочисленные торговцы, чернорабочие, нищие монахи — все, кто в таком изобилии окружает строительство храмов, рыбаки создали легенду о том, что башню снёс разгневанный бог Солнца.

«…И даже в полуразрушенном состоянии, подобно торсу какой-нибудь знаменитой классической статуи с утерянными руками и головой, этот храм, избитый и надломленный, полузасыпанный песком, всё-таки, несомненно, произведение высокого искусства», — так сказал о Чёрной пагоде крупнейший знаток индийской архитектуры Перси Браун.

На первый взгляд, джагамохан, украшенный скульптурами и барельефами, может показаться сложным, изысканным, но, стоит приглядеться, увидишь, что он сравнительно прост. Он состоит из бады — кубического тела — и пиды — пирамидальной крыши. Длина основания равна общей высоте здания, то есть джагамохан полностью вписывается в куб со стороной тридцать шесть метров.

Пирамидальная крыша состоит из трёх террас, на каждую из них ведут ступени. На террасах стоят статуи музыкантов выше человеческого роста. Это — новаторство для индуистского храма, в других храмах таких скульптур не найти. Да и вообще, даже в Индии мало храмов, столь богатых скульптурами. Возможно, строители сочли, что храм, посвящённый богу Солнца, должен быть пышнее, нежели прочие храмы Ориссы.

Помимо семи коней, влекущих храм-колесницу, во дворе храма стояли скульптурные группы, изображавшие слонов в натуральную величину, коней, львов. Эти статуи берегли подходы к храму.

Знаменит канаракский храм также барельефами и статуями, украшающими его стены. Если в ранних храмах Ориссы скульпторы изображали лишь богов, хотя и в образе человеческом, танцовщиц и музыкантов, услаждающих богов, то в позднейших храмах (а к ним относится и храм в Канараке) большую роль играет человек. Жизнь его, обыденные дела становятся сюжетами, достойными того, чтобы их отразить в скульптуре храма. Индуистский скульптор, изображая сцены из жизни окружавших его людей, полагал, что их любовь, повседневные дела так же важны, как и деяния богов. На скульптуру храмов оказал большое влияние тантризм — учение, придававшее особое значение ритуалам и заклинаниям, при помощи которых человек может постичь истину. В тантре есть элементы и анимизма, и чёрной магии. Тантра рассматривает тело человека как воплощение истины всей вселенной. Поэтому в храмах, подверженных влиянию тантры, скульптуры порой казались неприличными благовоспитанному английскому путешественнику. Любовные сцены были для него, воспитанного на целомудрии христианской церкви, недостойными дома бога, недостойными того, чтобы лицезреть их. То, что веками скрывалось в темноте, о чём можно шептаться, но нельзя сказать вслух, — всё это вынесено на стены индийских храмов. Неудивительно, что миссионеры и чиновники ругали канаракский храм на чём свет стоит и разрушили бы его, если бы имели возможность.

Для индусов же бог и человек — одно целое, и нет в жизни человека таких сторон, которые нельзя изобразить на стенах храма. Вопрос состоял в другом — и тут в дело вступало искусство: жизнь человека должна быть красивой, достойной богов.

Нигде больше в Ориссе не найдётся столько совершенных скульптур и барельефов, нигде не достигнуто такое полное единство архитектуры и скульптуры. Чёрная пагода, недостроенная и забытая, — высшая точка, которой достигло искусство Ориссы, на ней закончилась история одной из великолепнейших индийских школ.

Фатехпурсикри Город бунтовщика

Фатехпурсикри (Фатехпур-Сикри) был придуман Акбаром, построен Акбаром и заброшен Акбаром. Отец Акбара Хумаюн, второй Великий Могол, верховный правитель Индии, очень недолго правил этой страной, хотя в учебниках истории против его имени ставятся годы правления: 1530–1556. В 1530 году он сменил на престоле великого Бабура и решил продолжать дело отца — объединение Индии в единое государство. Сам Хумаюн был мусульманином, но отлично понимал, что без союза с индусами и представителями других индийских религий страны не объединить. Параллельно с походами против непокорных князей Индостана он начал привлекать индусов на службу, давать им должности высоких чиновников и советников. Но в одном из походов Хумаюн потерпел поражение и, не процарствовав и десяти лет, вынужден был с семьёй бежать в Персию через пески Раджпутаны, терпя лишения, опасаясь разбойников и мстительных врагов. В пути родился его сын Акбар. Он попал в Персию грудным младенцем и провёл там пятнадцать лет, прежде чем отцу удалось вернуть себе трон.