От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Трансформационная способность женского тела – это важный традиционный ритуал в высокой и народной культуре Японии[111]. В Японии не только призраки традиционно появляются в облике женщин. Существуют весьма популярные сюжеты, где женщины изначально были животными, которые в неволе снова превращаются в зверей. Внутренняя сексуальная природа этих историй выражена в современной порнографии и обретает более устрашающий образ. Во всех примерах трансформаций мы видим, сколь далеко японская порнография выходит за пределы обычных фантазий доминирования мужчин и подчинения женщин. Женские тела в этих сценах обладают выраженным могуществом, которое преобладает над силой мужчины. Аниме изображает тело женщины в соприкосновении с пронзительной магической силой, которая может поглотить реальность доминирования мужчин.

Однако потенциал женской власти сильно ограничен некоторыми способами. Например, самые могущественные женщины в «Городе чудищ» – злые, и в итоге уничтожаются Таки. Изначально Маки позиционируется как более сильный боец и, как правило, более могущественный агент, чем Таки, но вскоре она превращается в жертву, отдавая свое тело ради долга. В конце концов ее спасает Таки, а не ее особые способности. Сама по себе она больше не могущественная фигура, она стала средством восстановления эго Таки после его неловкой встречи с пауком-суккубом. Ее последняя трансформация, четвертая женская метаморфоза, уходит от сексуального к материнскому, поскольку она беременеет от Таки. Таким образом, «Город чудищ» использует образ женской метаморфозы, чтобы снова вписаться в патриархальный строй. Несмотря на блестящие и запоминающиеся сцены трансформации, основной посыл фильма – то, что исследователь Розмари Джексон описывает как, по существу, консервативную фантазию[112]. Коллективу угрожает ряд фантастических иных, но в конечном счете порядок восстанавливается – прекрасное тело Маки выполняет, наконец, свою самую традиционную функцию.

Женская сексуальность возвращается к своим истокам в «Синей девочке». Пока Яку занимается сексом с одним из деревенских мальчиков, Мико охватывает сексуальное расстройство. Она встречает переодетого Кугуцумэна, владеющего необычным инструментом, который можно описать как фаллоимитатор с воздушным приводом, вид которого возбуждает ее вопреки ее желанию. Хотя Мико, похоже, получает от этой сцены одно удовольствие, в ней есть явный садистский подтекст. Настоящая цель фаллоимитатора – прикрепить к ее утробе своего рода самонаводящееся устройство, которое позволит демону управлять ею. Как объясняет демон, «матка – это источник всей энергии и жизни для женщины-ниндзя. Если вы управляете маткой, вы управляете женщиной». В случае Мико это буквально верно, поскольку устройство вынуждает ее предать Яку и приводит к сексуальному подчинению двух девушек Кугуцумэном. Таким образом, матка сначала рассматривается как источник силы женщины, но, в конечном счете, как ее основная слабость, поэтому женская сексуальность может выдать женщину, даже могущественную женщину-ниндзя.

Но заключительный посыл фильма оказывается противоречивым. «Сексуальные ниндзя-искусства» Мико достаточно натренировали ее влагалище, чтобы в конце концов вытеснить управляющее устройство. Пробудившись от транса, она продолжает уничтожать демона, используя технику «голубой вихрь», еще одну традиционную силу ниндзя. Таким образом, «Синяя девочка» показывает тело женщины двумя антиномическими способами: первый – как объект контроля и насилия со стороны мужчины, неконтролируемый женщиной (отсюда превращение Яку в оборотня), а второй – как активный сосуд триумфального сопротивления, хотя этому триумфу способствуют традиции (искусство ниндзя Мико) и своевременное прибытие деревенских мальчиков.

Послание «Города чудищ» также несколько противоречиво, хотя и более условно, чем у «Синей девочки». Женщины могут быть сильными, но самые могущественные из них явно злые, и их зло сосредоточено в их сексуальности. Все три женщины Черного мира представлены как обладательницы зубастого влагалища или всепожирающей утробы, и все они уничтожены в целой серии сцен «изобретательного» насилия. Фактически сцена, в которой маленькое тело Джузеппе поглощается маткой проститутки, является классической фантазией о том, что можно было бы назвать обратным отвращением. Проститутку можно рассматривать как фигуру матери по сравнению с крохотным телом мужчины, а их прерывистое слияние с сочащейся жидкостью можно рассматривать как своего рода обратное рождение. Это табуированное изображение в свою очередь связано с социально приемлемой формой материнства Маки в консервативной концовке фильма.