От Алари до Вьетнама

В канун Нового года в дацане начался молебен. Народу по этому случаю собралось видимо-невидимо. Здесь были и ученики нашей школы, в том числе Михаил и Александр Забановы. Мы окружили их. Вот-вот должна была начаться драка, как вдруг возле нас оказался милиционер хошревкома Василий Быков. Он спросил:

— Вы сыновья Забанова? На вас жалуются, что вы ведете себя в школе не по-советски. Приказываю прекратить эти безобразия, в противном случае выгоним вас из Алари, а родителей привлечем к суду ревтрибунала.

Нам же скомандовал:

— Разойдись!

На другой день, перед началом занятий, директор собрал всех учащихся и учителей в большом классе. Хабаев проинформировал школу о происходящих событиях в области.

С января 1920 г. по территории области уходили, двигаясь по Сибирскому тракту, пешком и на санях остатки колчаковской армии под прикрытием корпуса генерала Каппеля. К концу января эта группа насчитывала 6–7 тысяч человек (они везли в цинковом гробу тело замерзшего генерала Каппеля). Здесь находились самые злые враги Советской власти. Это были физически и морально сильные люди, отличавшиеся крайней жестокостью.

В январе 1920 г. каппелевцы ворвались в бурятские улусы Приангарья. Оставляя после себя опустошенные деревни, трупы убитых и замученных, они продвигались к Черемхову, навстречу белочехам. Другие отряды каппелевцев, разоряя села по Ангаре и Лене, стремились выйти на восток севернее озера Байкал. Но прорваться через большое село Качуг удалось далеко не всем… Только около восьмисот человек прошло мимо озера Байкал, остальные были убиты или взяты в плен под селами Бирюлькой и Макушино.

Особенно сильно пострадал тогда от каппелевцев центр сельревкома — улус Куйта. Его активистов каппелевцы застали врасплох. Они проводили собрание и не обратили внимания на лай собак, скрип многочисленных повозок, топот копыт и ржание лошадей. Хватились только тогда, когда каппелевцы стали ломать заборы и врываться во дзоры. Озверевшие бандиты за ночь ограбили все дома до нитки. Забрали лошадей, коров…

Почти все мужское население ушло из Алари в таежные селения, поближе к партизанским отрядам. Но из-за снежных заносов каппелевцы не дошли до Алари, пройдя стороной в 10–12 верстах.

Спустя некоторое время в тех улусах, где побывали каппелевцы, вспыхнула эпидемия сыпного тифа, которая вскоре распространилась по всей Бурятии.

Только 23 февраля 1920 г., с приходом 5-й армии, в Бурятии жизнь начала входить в нормальное русло…

В тот же вечер после занятий во дворе школы ко мне подошли аларские большевики Ефим Шулунов и Харлампий Степанов. Подозвали еще Цыретора Башеева и Гарму Сельверова. Шулунов отвел меня в сторону и спросил:

— Ты сын какого Вампилова?

— Нихо.

— А кем тебе доводится Василий Мухлуев?

— Дядей.

— Ну, приходи, как стемнеет, к Хабаеву.

Наступил вечер, во всех домах зажглись огни: у кого — керосиновые лампы, у кого — свечи, сальники или лучины. Я отправился к председателю хошревкома.

Хабаев сидел за большим письменным столом под огромными часами. Два других стола были поставлены перпендикулярно к двери. Вокруг столов и вдоль стен кабинета стояли мягкие бархатные кресла. Ревком помещался в здании бывшей степной думы, и ему вся эта помпезная обстановка перешла по наследству.

Я пристроился в кресле слева от двери. В кабинет стали заходить люди. Большинство, как и я, усаживались вдоль стен, а кто посмелее — вокруг стола.

Рядом с Хабаевым сели Антон Назаров, Каптас Федоров, Ефим Шулунов, Харлампий Степанов. Пригласили сюда и девушек, у которых верховодила Савранна Малахирова, дочь бедняка, одна из первых учениц в школе.

Под конец в кабинет вошли какие-то военные, за ними — несколько служащих хошревкома, милиционеры Быков, Зубрин и мой дядя Василий.

Поднялся Хабаев. Взяв маленький колокольчик, позвонил. В кабинете воцарилась тишина.

Председатель ревкома информировал собравшихся о положении в Алари. Не все обстояло благополучно. Контрреволюционные элементы в школе и различных улусах Алари вели подрывную работу против Советской власти. Бывшие офицеры, учителя Скурчинский, Востоков и Юрьев, связались с контрреволюционными организациями и местными кулацкими бандами. В настоящее время они, как бывшие каратели колчаковской контрразведки, взяты под стражу.

Хабаев призвал нас быть бдительными. Он сказал, что вместо выбывших учителей школы приняты на работу новые — Валентин Вампилов, Иннокентий Тунуханов, Николай Керосинский, — которые по своим знаниям стоят выше, чем арестованные колчаковцы.

На другой день занятия в школе начались, как обычно, по расписанию. К концу занятий мы узнали, что кроме трех учителей были взяты под стражу учительница немецкого языка и еще несколько контрреволюционеров из других улусов Алари.