От Алари до Вьетнама

Н. Яньков писал далее: «Удивляло вот что — обертка книг была разных цветов. Синяя, оранжевая, зеленая, красная, пурпурная, бордовая, желтая. Отрезы шелка были разные — старинных русских мануфактур, китайских фабрик и даже ткачей из Индии, что распознавалось по рисунку орнаментов. Были тут куски далембы^{75} и даже простого ситца. Доски для книг из различных пород дерева стругали тоже разные руки. На некоторых досках строгавшие оставляли надписи. На то, что отрезы разные, а на досках есть надписи, пока что никто не обращал внимания.

Работая, мы заметили, как стол окружила толпа старух. Они сдержанно переговаривались, пока одна из них не закричала вдруг:

— Ямбар хаб?! (Что такое?!) Вы посмотрите на этих наглых людей. Что они делают? Они без спросу берут чужое имущество, срывают с дверей замки!

Старухи закричали все разом… Старики Пурба, Нима, Чижон и Дондок, прорвавшись сквозь круг, скрылись за домом Цыбика… Базыр-Сада тоже ходко побежал под бугор:

— Вон, луйбаршан (мошенник)!

Это уже относилось к Саду — Пришей Кобыле Хвост, пол-лица которого выглядывало из-за угла дома Цыбика. Бабка погрозила ему черной костлявой рукой, обозвав пьяницей. На крик прибежала царь-баба Аранжапова, здоровая, краснощекая и еще более голосистая. Она для начала дала затрещину дочке — завклубом, которая с быстротой молнии улетучилась. Я как-то случайно удачно сострил насчет этой воинственности, чем неожиданно развеселил старушек.

— Вы бы по правилам делали, — почти миролюбиво проворчала бабка Бадма, жена Дондока.

— Соберите в клубе улусцев, расскажите, кто, зачем и откуда. Книг-то вы все равно не получите, а потолковать полезно.

— Да-да, книг они не получат, — по-бурятски проговорила совсем старая бабка с головой, бритой наголо. — Я лучше на куски дам себя разрубить, под машину на их пути лягу.

— Мы пока что вовсе не собираемся увозить „Ганжур“, — успокоил я старух. — Просто фотокопии делаем…

Прикладывая правую руку к груди, улыбаясь и кланяясь, Вампилов извинился перед старухами, каждой на бурятском языке сказал комплимент, пригласил на девять часов вечера в клуб.

— Ужинать к нам приходите, — решительно покоренная вежливостью Вампилова, сказала бабка Бадма. — Все приходите!

Затем мы между собой затеяли разговор. Я сказал, что крыша сгнила, стены дугана вот-вот рухнут. „Ганжур“ в опасности, а они его руками и зубами держат! Что это такое!

— Я-то уж какое время по долгу службы смотрю на эту картину, — сказал Степных, — и тоже каждый раз удивляюсь. Музейным работникам куда ни шло, но ведь и ламам дают от ворот поворот! Сами тоже не пользуются этими книгами — никто не кумекает по-тибетски.

— В городе Ленинграде есть памятник царю Петру. Вещи есть, которые он держал в руках. Вдруг бы кто вздумал увезти память о царе в другой город? Однако взбунтовались бы ленинградцы! В улусе Дунда-Шергольджин тоже был свой мастер. „Ганжур“ — память о нем, Тундупе Бологоеве. Старики вечером сами скажут»^{76}.

Вечером в клубе собрался весь улус. Комиссия отметила, что условия хранения «Ганжура» в Бурсомоне, к сожалению, не отвечают необходимым требованиям. Деревянное здание бывшего дугана покосилось и обветшало. В помещении сыро и холодно. Собрание вынесло постановление: пока вопрос о судьбе «Ганжура» будет решаться, просить райисполком выделить средства для капитального ремонта помещения дугана. Ответственность за сохранность «Ганжура» была возложена на сельсовет и специальную группу, выделенную общим собранием. Никто без разрешения этой группы не должен был входить в дуган.

Таким образом, охрану культурной ценности взяла на себя общественность.

Сейчас в одной из комнат Дома культуры Бурсомона — народный музей, где представлены на обозрение посетителей древние тома «Ганжура» и «Данжура».

Балган-дуган отремонтирован. Рядом с дуганом в закрытом сарае размещена большая хурдэ^{77}, реставрированная мастерами села Бурсомон. Словом, бурсомонцы приступили к созданию своего музейного комплекса.

Как же идет изучение «Ганжура»?

В Москве, в Институте востоковедения, составлен тибетско-русско-английский словарь с санскритским эквивалентом, начатый еще покойным профессором Ю. Н. Рерихом, который в свое время подчеркивал, что буряты, приобретя «Ганжур» и «Данжур», тем самым сделали большое дело — обогатили российское востоковедение буддийской энциклопедией. Ныне эти бесценные источники послужат основой для развития науки буддологии и индо-тибетской медицины.

Надо учесть, что буддология — одна из областей в исследовательской деятельности Института востоковедения. В институте готовится издание буддийского терминологического словаря «Источник мудрецов», необходимого для перевода «Данжура» на монгольский язык.

Ученые-востоковеды, тибетологи и буддологи, должны раскрыть тайны содержания «Ганжура» и «Данжура» и сделать их доступными для широкой научной общественности.