От Андропова к Горбачёву

Вскоре после назначения Горбачева генсеком Громыко выразился: «Мы выбрали человека, но не программу». Эти загадочные слова, сказанные где-то мимоходом, очень быстро стали сбываться в том смысле, который едва ли придавал им сам Громыко — новый генсек приступил к осуществлению непредусмотренной интенсивной чистки против тех, кто «единодушно» выбрал его, но не его программу чистки против самих себя. Меньше всего думал о чистке и Громыко, рекомендуя Горбачева на пост генсека, сам тоже ставший в какой-то мере ее «почетной» жертвой. Со стороны никого не удивляло, что Горбачев чистит партийно-государственный аппарат от дряхлой и неработоспособной олигархии, но явное недоумение вызывала лишь бесцеремонность, с какой новый генсек выкидывает старые кадры, не объявляя им благодарность за долгую службу и не сообщая партии и народу, в чем они провинились, хотя в печати усиленно проповедовали лозунг нового генсека — «За широкую гласность». Многие знали, что единственная сила, которая в этой чистке стоит за спиной генсека, — это КГБ. Но люди знали и другое. Если КГБ дадут волю чистить, то не исключена опасность, что партийная чистка может перерасти во всеобщую духовную и физическую инквизицию, как это было во время Сталина. Это путало всех: и олигархию, и партию, и народ. Один из старых большевиков сталинской выучки накануне съезда опубликовал в «Правде» письмо, требуя даже восстановления в уставе партии его сталинского параграфа о периодических чистках. Совершенно необъяснимой оставалась и легкость, с которой удавалось проводить чистку, точно так же, как невозможно было понять и видимую безропотность ее жертв. Кто же эти жертвы? Кого ведут на политический эшафот? Они верхи партии — еще вчера всесильные, всем известные, многократные орденоносцы, герои социалистического труда — первые секретари партии, министры, члены ЦК, его Секретариата и Политбюро. И вот, никто из них не говорит генсеку хотя бы в припадке отчаяния: «Я эту власть строил и ее защищал, когда ты еще под столом бегал. Караул! Протестую!!» Ведь теперь не сталинские времена. Можно протестовать и даже не признавать себя виновным. Видимо, партийные вельможи лишены таких «привилегий» из-за намордника, который они сами надели на себя под названием «железной дисциплины» партии.

Между тем в своей спешке и самоуверенности Горбачев допустил ошибку, которая могла стать роковой, если бы он имел дело с людьми без «намордников». Ведь он снимал с высоких должностей не просто чиновников, а членов пленума ЦК КПСС, но ни он, ни Политбюро не имели права исключать этих людей из состава ЦК. Для исключения члена ЦК требуется подача не менее двух третей голосов пленума ЦК при тайном голосовании. Собрать столько голосов в брежневском ЦК против бреж-невцев Горбачев, конечно, не мог. Когда около трети членов пленума ЦК оказались снятыми со своих руководящих постов в Москве и провинции, генсек лишь увеличил число своих врагов в ЦК, от которого ведь по уставу зависит быть или не быть ему генсеком. Мне сдается, что из этих вычищенных старых кадров образовалось нечто вроде, как выражаются немцы, «ноттемей-ншафт» — «сообщество потерпевших бедствие», которое не без успеха могло апеллировать к сочувствию остальных членов ЦК, ждавших той же участи. Чистки ждали еще два члена Политбюро: первый секретарь ЦК Казахстана Кунаев, где былоуже вычищено более пятисот руководящих работников («Правда», 9.02.1986], и первый секретарь ЦК Украины Щер-бицкий, где чистка явно не удалась в силу чисто национальных причин. Однако прежде чем вывести Кунаева и Щербицкого из Политбюро, надо было снять их с должностей первых секретарей на их национальных съездах партии. Съезды этих республик, как политически и национально наиболее трудоемкие, были назначены после окончания съездов во всех других национальных республиках. Это и спасло Кунаева и Щербицкого. Активы Казахстана и Украины увидели на примерах тотальной чистки других республик и областей, что их ждет, если их первые секретари не будут переизбраны. Это сплотило их вокруг своих секретарей. Чтобы снять члена Политбюро Гришина с должности первого секретаря Московского горкома с тем, чтобы потом вывести его из Политбюро, Горбачеву пришлось лично руководить московской городской партконференцией, но он не осмелился для той же цели поехать на съезды компартий Украины и Казахстана.

Щербицкий и Кунаев были переизбраны первыми секретарями и остались членами Политбюро. В новой чистке, конечно, не было ужасов сталинских времен. Их не расстреливали, как Сталин и его чекисты расстреливали в тридцатых годах старых большевиков. Их посылали на пенсии, сохраняя за ними их былые материальные привилегии. В разгар новой чистки «Правда» писала, явно лукавя, что происходит собственно не чистка, а «очищение»: «Партия проводит сейчас огромную работу в том числе и по очищению своих рядов. Идет не чистка, а именно очищение. От массовых чисток мы отказались давно». («Правда», 13.02.1986).