От Анны де Боже до Мари Туше

Молю вас, вспомните о том, у кого есть только Бог и вы, мой единственный друг. Уверяю вас, вам не придется стыдиться, если вы удостоите меня называться вашим слугой, каковым я бы желал быть для вас навеки…

Генрих».

Диана подумала, что отныне платоническими их отношения останутся недолго, иначе молодой принц рискует умереть, от прилива крови раньше, чем голову его увенчает корона Франции.

Собиралась ли она стать возлюбленной дофина после тридцати девяти лет безупречной жизни? Перед вдовой Великого сенешаля со всей очевидностью вдруг встал вопрос, от которого она на протяжении долгого времени всячески уклонялась, а теперь, осознав, почувствовала головокружение. Перед ней открывалась новая, необыкновенная жизнь: сделавшись любовницей Генриха, она могла в один прекрасный день стать фавориткой короля Франции, торжествующей соперницей м-м д'Этамп и всесильной советницей слабого, мало сведущего в политике монарха.

Страх и восторг разом наполнили ее душу, и она постаралась успокоить свою совесть. Сделать это было совсем несложно. При том неподражаемом лицемерии, которым славятся все женщины, она тут же подыскала себе прекрасное оправдание: «Дофин молод, робок, неловок, не имеет жизненного опыта. Мой долг помочь ему стать мужчиной и великим королем…»

Проникнувшись важностью роли, которую собиралась играть, Диана стала поджидать подходящий случай.

Случай представился через несколько недель в Экуане, куда Великий Магистр Анн де Монморанси пригласил Диану и Генриха погостить в свой знаменитый «непристойный замок», где оконные витражи изображали такие похабные сцены, что «солнечный свет краснел проходя через них».

Для замысла вдовы Великого сенешаля лучшего места нельзя было придумать.

Однажды после утренней прогулки по саду вдвоем Диана и Генрих уединились в одной из комнат замка.

Вечером, когда дофин вернулся в Париж в прекрасном настроении, Екатерина Медичи поздравила его с тем, как он замечательно выглядит, обратив внимание на то, сколь благотворен оказывается воздух в Паризи.

— Вам следует почаще туда наезжать, — сказала она мужу, — там у вас появляется прекрасный цвет лица…

Генрих не заставил просить себя дважды и стал постоянно встречаться с вдовой у Монморанси.

В течение нескольких месяцев никто ни о чем не подозревал.

В то время как королевский двор не уставал восхищаться добродетельной Дианой, она, бывшая такой скромницей, вдруг увлеклась, точно девчонка, этим приключением вплоть до того, что не могла отказать себе в желании сочинить несколько стихотворных строк в память о своем грехопадении.

С самого первого свидания Диана, пораженная пылкостью дофина, влюбилась в него.

А что касается Генриха, то его эта связь просто преобразила, превратив в восторженного школяра. Именно тогда из детского озорства он собственноручно нарисовал придуманную им монограмму, где Н, первая буква его имени, и две буквы D из имени Дианы переплетены так оригинально, что кажется, будто видишь С, инициал Екатерины, соединенный с инициалом Генриха <На некоторых гобеленах можно встретить дуги, обозначающие скругленную часть букв D, и потому монограмму легче понять, тем более что полумесяц является символом богини Дианы.>:

Вскоре эта монограмма появилась на его личном оружии, потом на всех его замках и даже на королевской мантии.

Короче говоря, молодой Генрих, покорившись умной и опытной любовнице, очень быстро попал под ее полное влияние.

Прежде чем говорить о политических последствиях этой связи, следует, как мне кажется, развеять нелепую, но от этого не менее устойчивую легенду, по которой дофин, став любовником вдовы Великого сенешаля, занял место своего отца.

Посмотрим для начала, из каких реальных фактов возникла эта легенда. В 1523 году сеньор де Сен-Валье, отец Дианы, был арестован как сообщник коннетабля де Бурбона и приговорен к смертной казни. Но в тот момент, когда меч палача был уже занесен над его головой, на площадь примчался на взмыленном коне гонец с письмом от короля: осужденный был помилован. Франциск I в конце концов откликнулся на горячие мольбы вдовы Великого сенешаля, которая без устали, по много раз в день, просила о прощении своего отца.

Милость, дарованная в последний момент, потрясла сознание простых людей, которые, как всегда, принялись расцвечивать эту историю с помощью собственной фантазии. Вот тогда и пошел шепоток о том, что Диана сделала кое-какие уступки королю.

Слух этот был подхвачен и усилен несколько лет спустя протестантами, которым пришлось вести борьбу с вдовой Великого сенешаля. В своей книге «О Французском государстве при Франциске I» Ренье де ла Планш без тени сомнения написал: «В молодости Диана заплатила собственной невинностью за жизнь сеньора Сен-Валье, своего отца».

А между тем в 1523 году Диана восемь лет как была замужем, и девственность ни в малой степени ее не отягощала.

И, однако, Брантом, шестьдесят семь лет спустя, во всех деталях сообщает эту историю, явившуюся чистейшим плодом народной фантазии. Послушаем его: