От аншлага до «Аншлага»

Это был мой первый и последний опыт, больше таких подвигов я не совершал. Не знаю, какой я артист, но как фанат я оказался одноразовым. У нас в «Христофоре» пока никто в туалете не прятался, я проверял — видимо, мы еще не достигли необходимого для этого уровня популярности, но случаи, когда зрители шли на другие любопытные ухищрения, чтобы попасть к нам в переполненный зал, бывали. Помню, однажды 1 апреля мы давали представление, которое, как и эта книга, называлось «У «Христофора» за пазухой» и состояло из наших лучших номеров за все годы работы. Билеты были раскуплены за несколько недель до начала, приехало телевидение, зрители стояли во всех проходах, кажется, даже кто-то висел на люстре (живой). А сколько народа осталось тогда еще вне зала! Приятно вспомнить.

Примерно за час до начала выступления к служебному входу срочно вызвали Перцова, нашего тогдашнего главного режиссера и автора. Он вышел и вернулся минут через пять с бегающими глазами и слегка побледневший, ничего объяснять нам не стал, отделавшись резким: «Потом!» И только на банкете после выступления смеющийся и довольный Перцов рассказал, что произошло. Оказывается, вызывала его девушка, которая, увидев Владимира, сначала долго мялась, никак не могла начать, но все же решилась:

— Я не знаю, как вам об этом сказать… Вы меня никогда не видели… Но вы — мой отец.

Перцов, ошарашенный, стал пытаться, внимательно глядя на девушку, найти в ней черты женщин, с которыми он был когда-либо знаком. И нашел, причем сразу нескольких, не говоря уже о своих собственных чертах. Поэтому он предложил девушке:

— Вы извините меня, но сейчас я очень спешу. Давайте мы с вами встретимся после представления и обо всем подробно поговорим.

— Да, я все понимаю, — сказала девушка. — Где мне вас подождать, может, на улице?

— Нет, нет, — запротестовал Володя. - Посидите в зале, заодно и выступление посмотрите. А потом я к вам… тебе… подойду, … доченька»

А в тот раз на вечер пришли все наши жены, в том числе и Перцова. Владимир зачем-то сразу же «обрадовал» ее сообщением о появлении новой родственницы, и сразу после окончания представления подошел к дочери и предложил поподробнее рассказать о себе.

— Боюсь, вам это будет не очень интересно, — сказала она.

— Почему? — удивился Перцов.

— Потому что я не совсем ваша дочь. Я назвалась ею только на время. Ведь чужую девушку вы вряд ли провели бы в зал. Не так ли?

Возразить Перцову было нечего.

Евгений Крыжановский