От Арденн до Берлина

Доктор Теодор Морель, помешанный на лошадиных дозах всяческих сильнодействующих лекарств, в основном наркотического свойства, нещадно пичкал фюрера этими опасными препаратами и вместе с другими лейб-медиками полагал, что болезнь вызвана реакцией на скверные новости с фронтов. История болезни высочайшего пациента день ото дня росла. Гитлер жаловался на головокружение, потливость, колики в желудке. Врачи с ученым видом обсуждали какую-то инфекцию в острой форме и меры борьбы с нею. Все хвори Гитлера усугублялись резким психическим расстройством: нервным истощением, бессонницей, общей мизантропией и непомерной подозрительностью, манией преследования и патологическим страхом перед убийцами. Вдобавок ко всему дипломированные и титулованные эскулапы настаивали на вторичной (после 1935 года) операции голосовых связок, и такая операция была произведена. Долго лежал он на своей солдатской койке в железобетонном бункере «Вольфсшанце», не выходя на свежий воздух. Неудивительно, что 1 октября, во время каких-то процедур, он потерял сознание, и после этого заметно усилилась крупная дрожь всех его членов, нарушилось чувство равновесия, из-за чего этот великий трезвенник порой шатался как пьяный. Близорукость его так обострилась, что ему приходилось прибегать уже не к очкам, как всегда, читая материалы, напечатанные для него на специальной пишущей машинке с особо крупным шрифтом (все его былые речи печатались на этой машинке), а к сильной лупе величиной с блюдце.

И все же временами, огромными усилиями своей подорванной воли, он еще мог собраться с силами, выпрямить спину, унять дрожь в голосовых связках.

Лежа без сна в своем железобетонном склепе, Гитлер расставался, терзаясь, с последними своими иллюзиями: мечтой о сговоре с Западом против Советского Союза. Из-за этой мечты, так теперь ему казалось, он пощадил Англию в Дюнкерке, веря, что она сложит оружие после падения Франции, отменил вторжение на Британские острова.

Еще в начале 1944 года он повторил по радио свои притязания на роль спасителя Европы и всего мира от «большевистского ига», от «новых гуннов». Напрасно пытался он запугать Запад всевозможными апокалипсическими ужасами, которые принесла бы победа Советов: «В течение десяти лет континент с самой древней культурой потеряет самые существенные черты своей жизни. Будет стерта картина, столь дорогая для нас всех, тысячелетней художественной и материальной эволюции. Люди, являющиеся представителями этой культуры… погибнут ужасной смертью в лесах или болотах Сибири, если их сначала не прикончат выстрелом в основание черепа…»

Теперь он решил отомстить за свое разочарование, за провал всех своих расчетов и хваленой интуиции гения-полководца. Остановить русских он уже не мог. Тогда он остановит их западных союзников, силой вышибет их из игры, чтобы затем снова повернуть против «большевистских орд». Сталину он покажет, что ему нечего рассчитывать на «загнивающий» Запад. Америке и Англии он вновь продемонстрирует свой военный гений.

Гитлер издавна почитал гений Сталина, ставил его выше всех союзников.

Из книги Иоахима Феста «Гитлер»

«Он верил, что его восхищение перед Сталиным открывает ему возможность предугадать его действия… Новое

наступление против Востока, возможно, отсрочит конец, но отнюдь не отвратит его. Наступление на Западе, напротив, может произвести неожиданный шок среди американцев и англичан, которые, по его убеждению, легко поддаются потрясениям. Так он вновь захватит инициативу и выиграет время, необходимое на достижение желанного раскола во вражеской коалиции. В этом смысле наступление являлось как бы последней отчаянной попыткой склонить западных союзников к союзу с ним…»

…Более «мелкие» соображения, казалось, поддерживали этот его замысел. Например, он мог наскрести достаточно дивизий и горючего лишь для короткого наступления на Западе. Он учитывал и моральный фактор: против русских немцы будут, опасаясь возмездия, драться в любом случае, против западников уже мало кто из них хотел драться на шестой год войны.

И вот он собрал своих генералов в «Орлином гнезде».

Как впоследствии рассказал генерал Баейрлейн, за каждым креслом стоял вооруженный телохранитель фюрера, так что никто из генералов «не посмел бы даже носовой платок из кармана вытащить».

Вряд ли очень обнадеживающе прозвучали для генералов заявления Гитлера, что, решаясь на наступление в Арденнах, он в последний раз ставит все на одну карту, играет ва-банк.

О коалиции западных держав и СССР Гитлер сказал: