От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Карлсефни явно вернулся домой не с пустыми руками. Помимо первых в Европе рабов-туземцев из Северной Америки, он привез с собой «много товаров, в том числе дорогое дерево, вина, ягоды и кожаные товары (курсив мой. — авт.)». А когда он с Гудрид перебрался из Гренландии в Исландию, автор саги оставил весьма выразительное замечание: «Многие говорили, что из Гренландии никогда еще не приходило судно с более богатым грузом, чем судно, которое привел Карлсефни».

Фрейдис Эриксдоттир тоже участвовала в убийствах, причем в самом буквальном смысле слова. Мы не знаем, преуспела ли она в захватах кораблей альбанов или европейцев, но то, что она приложила руку к захвату большого торгового судна, — это факт.

Судно это принадлежало братьям Хельги и Финнборги и было тем самым кораблем, на котором Фрейдис отправилась в плавание от берегов Гренландии. Как-то раз зимней ночью на берегу залива Эпавс Бэй Фрейдис привела свой отряд гренландцев к хижине, где мирно жили хозяева корабля — исландцы.

«Они пошли и захватили их (исландцев) спящими, и связали их, и вывели одного за другим на улицу, к Фрейдис, и та предала их смерти. Итак, все мужчины были перебиты, а женщин собрались отпустить, ибо никто не хотел убивать их. И тогда Фрейдис сказала: «Подайте-ка мне в руку секиру». Слуги так и сделали, и она ударила секирой пятерых женщин, бывших там, и предала их смерти… А после этого они вышли в море и после благополучного плавания прибыли в Эриксфирт».

Это фрагменты пергаментного манускрипта, написанного по-латыни и по-староисландски и хранящегося в Арна-Магнеанской библиотеке. Манускрипт этот представляет собой компендиум разнообразных исторических сведений и документов, один из которых, как считается, происходит из давно утраченной рукописи, привезенной аббатом Николасом Тингейрским в Исландию в период между 1125 г. и кончиной преподобного отца, последовавшей в 1159 г.[143]

«К югу от Гренландии находится Хеллуланд, еще дальше лежит Маркланд. Оттуда недалеко до Винланда Плодородного… Рассказывают, что Торфинн Карлсефни сделал хусанотру (навигационный прибор), а затем отправился на поиски Винланда. Он приплыл в те края, где, как он считал, находилась эта страна, однако так и не смог найти ее».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА

СТЫЧКИ И КОНФЛИКТЫ МЕЖДУ ВИКИНГАМИ КАРЛСЕФНИ и туземцами наполнили сердца жителей Альбы на Западе самыми недобрыми предчувствиями. Неужто кровавая резня, творимая норвежцами на протяжении трех последних веков, повторится вновь?

Что ж, им можно было посоветовать устроить на побережье дозорные вышки с постоянными дежурными, брать на суда не одного впередсмотрящего, а несколько, и по возможности плавать не поодиночке, а целыми флотилиями, наладив оборону побережья. Купцы из заморских земель могли сократить число своих плаваний на запад или временно совсем воздержаться от них, поскольку бизнес такого рода стал слишком рискованным занятием.

Налаженные трансатлантические связи могли на какое-то время оказаться на грани разрыва. Однако не всем купцам-мореходам не хватало выдержки и нервов. Что же касается эпизода с экспедицией Карлсефни, то тут опасения оказались скорее мнимыми, чем реальными. Норвежцы на собственной шкуре поняли, что столкновения со скрелингами — это дело куда более серьезное, чем стычка, с которой может справиться команда корабля викингов, и что цена таких рейдов на запад может оказаться непомерно высокой. Говоря языком практическим (а норвежцам в практичности не откажешь), риск, связанный с викингом в дальние края на западе, начал явно перевешивать предполагаемую прибыль от него.

Когда первое десятилетие нового тысячелетия окончилось, угроза вторжения норвежцев в Альбу на Западе стала не столь реальной. Трансатлантические купеческие суда возобновили регулярные рейсы, число которых по-прежнему было весьма незначительно: дюжина-полторы кораблей в год. Добытчики «валюты» занялись своим промыслом как на старых, так и на новых местах, попутно захватывая лучшие пастбищные земли на юго-западном побережье Ньюфаундленда. Жизнь на западе текла размеренно и мирно; хотя враждебность альбанов по отношению к незваным гостям-норвежцам ничуть не утихала.