От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед

Батальон подполковника Тимофеева встретил кавалерию без стрельбы, взяв ружья «на руку». Лошади не пошли на сверкающие штыки, что вызвало замешательство в следующих рядах противника. Воспользовавшись этим, батальон бросился в штыки. Передние ряды кирасир, поражаемые штыками, но удерживаемые задними рядами, понесли большие потери и только после отчаянного их крика вся кавалерийская колонна обратилась в бегство, понеся большие потери. Когда кавалерия очистила поле, батареи противника снова открыли губительный огонь, в то же время по ту сторону Семеновского ручья показалась французская пехота с артиллерией, явно намереваясь захватить высоту, находящуюся за левым флангом нашей позиции и никем еще не занятую.

Положение литовцев становилось критическим; заняв высоту, французы могли бы фланговым огнем поражать всю нашу линию и получали возможность широкого охвата нашего левого фланга. У генерала Коновницына, подъехавшего в это время к полку, невольно вырвалось восклицание: «Боже мой, что делать?..» Решено было послать батальон литовцев, чтобы захватить высоту раньше подхода французов.

Доблестный подполковник Тимофеев вызвался исполнить это трудное поручение и быстрым маршем занял высоту. Расположив по гребню холма шесть своих взводов, остальные два под командой капитана Арцыбашева поставил за холмом в резерв.

Подошедшие части противника, перестроившись в три линии, повели наступление. Его силы были в шесть раз многочисленнее наших, но продвигались они нерешительно, часто останавливаясь и открывая огонь. Одной из пуль был ранен в ногу с раздроблением кости подполковник Тимофеев; он долго не уходил, перевязав крепко рану платком, но в конце концов вынужден был передать батальон капитану Арцыбашеву. Противник, обнаружив, что высота защищается лишь небольшой горстью русских, окружил ее и повел яростные атаки. Удерживать дальше высоту не было никакой возможности, и защитники, отступив, пробились к полку.

В это время 1-й и 3-й батальоны подверглись два раза ураганному обстрелу артиллерией, за которым следовали бешеные атаки французских кирасир, обе отбитые с огромными для них потерями.

К 2 часам дня прибыл генерал Дохтуров, назначенный командовать 2-й армией. Находясь в центре одного каре, он был свидетелем отражения последних кавалерийских атак, и его сердечное «спасибо» раздавалось не раз перед фронтом.

Между тем после оставления нами высоты положение сильно ухудшилось: французы стали поражать продольным огнем всю нашу линию, а собравшаяся за холмом колонна нависла над нашим левым флангом, угрожая обходом. Чтобы спасти положение, не оставалось ничего другого, как вновь овладеть высотой. Но для этого литовцам пришлось еще раз выдержать и отбить кавалерийскую атаку, вслед за чем полк двинулся на штурм высоты. Противник защищался отчаянно: гребень холма переходил из рук в руки. Командир полка полковник Удом был ранен и передал командование командиру 3-го батальона подполковнику Шварцу; единственному офицеру, оставшемуся в строю. Подполковник Шварц лично повел полк в штыки, выбил противника с высоты и принудил его к отступлению. Таким образом, честь взятия и удержания этого чрезвычайно важного стратегического пункта принадлежит лб. — гв. Литовскому полку. При взятии высоты был смертельно ранен доблестный подполковник Шварц. На этом холме остатки литовцев продержались до конца сражения; они представляли собой небольшую группу людей, измученных ожесточенным и непрерывным боем.

Вечером к высоте подошли лб. — гв. Измайловский и Финляндский полки, а когда совсем стемнело, пришел приказ оставить позицию и присоединиться к прочим гвардейским полкам. Ночью главнокомандующий князь Кутузов прислал к литовцам своего адъютанта благодарить полк за доблесть, проявленную в сражении.

Атака лейб-гвардии Литовскго полка на Бородино. Художник Н.С. Самокиш

Велики были потери лб. — гв. Литовского полка в Бородинской битве: из 46 штаб- и обер-офицеров в строю осталось только девять; из 1739 нижних чинов выбыло убитыми и ранеными 1040 человек, т. е. 60 процентов. Полк был переформирован в два батальона, причем роты 2-го батальона были распределены между 1-ми 3-м батальонами. В командование полком вступил старший из оставшихся в строю офицеров, капитан Николаев.

Подвиги полка не остались без награды. Все три батальона получили Георгиевские знамена. Командир полка полковник Удом и подполковники Угрюмов и Тимофеев повышены в чинах. Два последних штаб-офицера награждены, кроме того, орденом Св. великомученика и победоносца Георгия 4-го класса. Представляя их, князь Кутузов лично приписал: «К сему еще более побуждает меня подвиг сих отличных штаб-офицеров; известно, какие усилия неприятеля были на полк сей». Прочие офицеры награждены чинами, орденами или золотым оружием. На каждую роту выдано по 12 знаков отличия Военного ордена для награждения наиболее достойных нижних чинов.